Последняя гостья

Фото Паркера в гостиной, с юным лицом без каких-либо отметин. Сэди, которая упорно дразнила его шрамом все прошлое лето, никак не желая униматься. Зловещие взгляды, которые он бросал на нее, — один из них заметила Лус. От встряски с этой картинки слетело все лишнее.

Как Паркер удивился, застав меня в комнате Сэди в день нашего знакомства, — он знал, кто я. Разумеется, знал. Эйвери Грир, уцелевшая.

— Паркер, — тихо произнесла я в ночь. — Это был Паркер.

Шрам через бровь — напоминание для него. След не драки, а аварии, — Сэди догадалась сама. Аварии, которую он и вызвал. Но Паркер Ломан был неуязвимым. Каким-то образом даже это сошло ему с рук. Сто тысяч долларов — вот во сколько оценили жизнь моих родителей. Отдали за наше последующее молчание. Один из двух платежей, которые нашла Сэди. Я не знала точно, имеет ли второй платеж отношение к первому — служит ли он, чтобы заткнуть рот еще кому-то, знающему правду, — или Ломаны совершили больше одного преступления.

«Паркеру буквально все сходит с рук».

«Ради короля они пожертвуют чем угодно».

Вот сколько мы стоили, с их точки зрения. Две жизни. Сплошные потери. Будущее, каким оно должно было стать для меня, просто исчезло.

Я ошибалась. Этот город ничего у меня не отнимал. Виноваты были не горная дорога, не отсутствие уличных фонарей и не безжалостные крайности. А люди там, на утесах, которые смотрели на весь мир свысока. Прикрывали своих. Сколько ему тогда было — четырнадцать? Пятнадцать? Слишком мало, чтобы садиться за руль. В тот раз он бы так легко не отделался, какие бы ни нашел для себя оправдания. Существуют законы, которые невозможно обратить в свою пользу или обойти.

Его вопрос тем вечером, когда он стоял надо мной в ванной, — думаю ли я, что он хороший человек. Его стремление получить от меня отпущение грехов. Нет. Нет в нем ничего хорошего. Внутри у него вообще ничего нет, кроме убежденности, что он заслуживает каждой малости, какая ему только достается.

Вместо простой истины, единственной, имеющей значение: Паркер Ломан убил моих родителей.

— Завтра у меня назначена встреча с детективом Коллинзом, — выпалила я. — Если я ему скажу, в дальнейшем ход расследования будет невозможно предугадать. — Это было предостережение. Я произнесла его, чтобы увидеть, что сделает или скажет Коннор. Я уже не смогу помешать полиции подозревать Коннора или меня.

Коннор снова оглянулся на входную дверь, и я была готова поверить, что он явился сюда не один. А может, я просто вдруг начала видеть опасность во всех и каждом — поняла, на что мы все способны.

— Сэди погибла из-за Паркера? — спросил он.

— Не знаю, — ответила я. И вспомнила слова Лус о том, что отношения Сэди с Паркером — потемки. Сэди считала, что я ее секрет, и я была им. Причина, по которой меня приняли, причина, по которой этот поступок был правильным, — та же самая, по которой Паркер странно отреагировал, впервые увидев меня там. Он точно знал, кто я. И Сэди наконец узнала его настоящего.

Я не знала, кто расправился с Сэди и почему. Знала только, что она открыла тайну, которую берегли обе наши семьи, и теперь была мертва. Увезена с вечеринки обратно к себе домой в моей машине.

Все мы были там в тот вечер. Сделать это мог кто угодно.

Внезапно мне понадобилось, чтобы Коннор ушел. Мне требовалось разобраться в своих мыслях, найти способ защитить себя. Я скрестила руки на груди.

Он переступил с ноги на ногу.

— Будешь завтра на церемонии? — спросил он.

— Да. А ты?

— Все будут. — Он удерживал взгляд на моем лице.

Я покачала головой и отвернулась.

— Там и поговорим. — Лучи фар взрезали занавески на передних окнах и заскользили дальше. — Тебе пора, — добавила я.

— Можешь поехать со мной. В квартире одна спальня, но я посплю на диване…

Однако я точно знала, что должна сделать. Для того чтобы разобраться с Ломанами, одних слов мало. Нельзя сражаться против такой силы, не имея за душой ничего, кроме веры. Нужны доказательства.

— Увидимся завтра на церемонии, Коннор, — сказала я, распахивая входную дверь. И затаивая дыхание. С Коннором, вдруг поняла я, никогда не было полной ясности, как он поступит дальше.

Он повернулся на пороге, хотел что-то сказать. Потом передумал. Окинул взглядом темную улицу, прищурился.

— Не следует тебе оставаться здесь.

Я не ответила, начиная медленно закрывать дверь, пока он не отступил. В щель между занавесками я смотрела, как он идет к своему фургону — тень в ночи. А потом провожала взглядом удаляющиеся тормозные огни, пока не убедилась, что он уехал.

* * *

Теперь, с моим новым пониманием прошлого, Литтлпорт глухой ночью стал восприниматься совсем иначе. Уже не как город извилистых дорог, аварий, отсутствия уличных фонарей и трагедий из-за того, что кто-то задремал за рулем. А как место, где бродят виновные, и не думая каяться. Место, которое делает из людей убийц.

Я нервничала и постоянно поглядывала в зеркало заднего вида, надеясь, что мой переезд в «Голубую мухоловку» пройдет незамеченным.