Последняя гроза

В прошлую субботу было не до завтрака. А что, интересно, будет сегодня? Как поведет себя Алена? Гриша строго следил, чтобы его личная ассистентка, как он ее называл, тоже присутствовала за столом. Сначала это было действительно необходимо, потом члены семьи к этому привыкли. За пять-то лет. Как привыкли к взбалмошной Люсе. Готовит хорошо, очень чистоплотная. А то, что характер непростой? А кто сегодня без характера?

Вероника, как всегда, ворвалась ураганом. Нет, ну в кого она такая? Ее мать никогда не была шумной. Предпочитала молчать, в случае чего – гордо плакать. Немножко осмелела при Грише. Гриша был жестким, но степенным. Была в его степенности даже некоторая зловещесть. На него похож старший сын Вероники, Витя. А Вероника пошла сама в себя.

– Всем привет! Господи, как это все пережить? – Она подошла к Марте и громко чмокнула ее в щеку. – Марта, это правда, что ты не отменила праздник цветов?

– А как я могла его отменить? Мы же музыкантам заплатили полгода назад.

– Кошмар! У нас тут еще и музыка будет?! Ты с ума сошла? Что скажут люди?

– Да люди все равно ничего доброго не скажут. Но билеты я продала давно, и деньги уже все потрачены. ТЫ будешь людям деньги возвращать? Я вообще сейчас не очень понимаю, мне по финансовым вопросам к кому обращаться?

Вероника на какой-то момент задумалась, потом обреченно махнула рукой:

– Ко мне, естественно, но у меня нет.

– То-то и оно. Поэтому праздник отменять не будем. И прекрати все время пить воду. Графин уже выпила.

Марта не знала, как еще сделать замечание племяннице по поводу ее внешнего вида. Волосы забраны в немыслимый хвост, круги под глазами, руки трясутся. Всегда худая Вероника за эту неделю превратилась в жердь. Да, нервничали все в этом доме. Что-то их ждет впереди.

* * *

– Эй, просыпайся, куда ты меня приволок? Что это за графские развалины?

Валентин пытался прийти в себя и вспомнить, почему эти розовые кудри сейчас нависали над ним, еще и шипят, и трясут его?

– Боже, что от меня еще нужно и который час?

– Десять скоро! Тут по коридору народ ходит не то в пижамах, не то в вечерних платьях. Просто какой-то «Великий Гэтсби». Может, тут кино снимают?

– О боже! Да, нужно как-то встать. У нас тут по субботам в десять обязательный завтрак. Вечернее необязательно, но твои волосы явно будут неуместны!

Валентин обеими руками тер лицо, ерошил волосы, таким образом пытаясь прийти в себя.

– У кого это у вас? Ты что? Хочешь сказать, что здесь живешь? Этого еще не хватало. Вызови мне такси, у меня телефон разрядился.

– Слушай, вообще ко мне какие претензии? Ты чем-то недовольна? – Валентин сел на кровать, но пока еще не очень соображал, что происходит. Отвечал на автомате. – Или я должен был тебя бросить в совершенно непотребном виде в ночном клубе? И потом, я хотел тебя куда-нибудь отправить, но ты так адрес и не смогла произнести, а как увидела мою машину, просто упала в нее, и все.

– Господи. Кошмар какой. Или я должна сейчас извиниться? Извиняться не буду, но признаюсь, что это стыдно. Ладно, давай уедем, пожалуйста. Ну прошу тебя.

Валентин уже сидел на кровати достаточно ровно и пытался прийти в себя.

– Ладно, сейчас быстро умоюсь, и решим вопрос. Жди.

На обратном пути Валя все-таки заглянул на кухню.

– Я только выпить стакан воды.

Он быстро оценил ситуацию и понял, что зашел зря. Мать явно в боевом настроении, Марта, как всегда, с поджатыми губами, Люся что-то напевает невпопад.

– Хорошо, но для начала можно было поздороваться.

– Конечно, мам, прости, бонжур всем присутствующим.

«Бонжур» настроения никому не добавило. Мать стояла с каменным лицом, как боксер перед боем. Явно вчера выпила лишнего. Но он и сам хорош, вот только-только начал приходить в себя. И все же мать у него чертовски яркая женщина. Даже в этом своем безумном похмелье.

– Это правда, что у тебя гостья? Ты ей вызвал такси?

Опа! А вот это Валентину уже не понравилось. Что это за манера не просто руководить, но и попрекать? Или она уже почувствовала себя тут хозяйкой? Ок. Он не против. Только он такой же член семьи. Он за уважение и равноправие. И не потерпит этот снисходительный тон и указания сверху. Внезапно Валентину стало противно. И вот эта нервная дрожь матери, и тупая беспомощность Марты. Что это за тон? И сразу же была перечеркнута и красота, и аристократичность.

– А знаешь, я подумал, что отвезу ее сам.

Выдержав короткую паузу, добавил:

– После завтрака.

– Не выдумывай! Какой завтрак? Нам нужно многое обсудить. Не забывай, вечером общий сбор. Девять дней папе. Придут люди. Как я их всех ненавижу. И нечего на меня сейчас так смотреть! Это для меня горе! Всем остальным только любопытно! Но никуда не денешься, их позвать на девять дней мы были обязаны. Господи, дай мне силы все это пережить!