Последняя гроза

Алексей разразился в ответ оправданиями и уверениями. Марта с трудом перебила своего верного садовника:

– Неважно, кто такой Моне! В чем ты уверен? С чего это вдруг? Что значит «еще целых полчаса впереди»? Ты что, Василису не знаешь? Она всегда приезжает на полчаса раньше. Эта стерва так и норовит меня подловить.

Марта с силой нажала на отбой и перевела дыхание. Откуда появилась эта одышка? От нервов все. Как подумает про Василису, тут же разнервничается. И вот интересное дело. Они же вроде как подруги? У Марты, кроме Василисы, по большому счету никого и не было. И потом, если быть откровенной, Василиса ей плохого не желала.

Пару лет назад Марта поймала себя на мысли: так ведь она ж Ваське завидует. Банально завидует. Она тогда подрезала в саду кусты жасмина. Привстала с лавочки, которую предусмотрительно всегда теперь носила с собой. Поработает – присядет: возраст как-никак, нужно себя беречь. И так эта мысль ее ударила по макушке, что она плюхнулась на свою табуретку и выронила секатор из рук. Господи ты боже мой. Чему завидовать? И главное, кому? И тут же поняла. Вот ей, Ваське, и завидует. Свободе ее. Марта никогда не была свободной. Зависела от чужих денег, от чужого мнения. Вечно сидела на каких-то диетах, занималась посильным спортом. Ей было важно, что подумают люди, сколько дадут ей лет. А вдруг дадут столько, сколько есть на самом деле?

Ваське было все равно. Балахон от «Версаче», пузо выпирающее, еще и пятно на самом видном месте. И что? Рыбки перед выходом захотелось! Не переодеваться же! Действительно. Глупости какие. Никаких условностей. Хочется рыбки – значит, съем! На голове вечные три пера в разные стороны. Марта даже как-то предложила ей услуги своего парикмахера. Причем исключительно будучи уверенной, что Васька откажется. Если бы Васька согласилась, Марта бы, наверное, померла на месте. Так ей жалко было делиться парикмахером. Васька каждый раз гордо отказывалась, рассказывая, что ее вполне устраивает работа ее домработницы Майки: «Зачем куда-то переться? Еще и денег платить. Твоя стрижка сколько стоит? Сколько-сколько? Да ты с дуба рухнула. Хорошо, что твой Фролов не знает!»

Марта прекрасно понимала, что дело было совсем не в деньгах. Василиса в себе была уверена. Да. Свободная от чужого мнения во всем. И этим она злила Марту еще больше.

На прошлый день рождения Марта подарила подружке тушь для ресниц. Самую обычную, фирмы «Ланком». Классическую, с запасным блоком.

– Намекаешь?

– Не намекаю, а говорю прямо. Твоя тушь из серии «Ленинградская», «сейчас поплюем на щеточку и намажем» – это просто уже не лезет ни в какие ворота.

– Слушай, сколько мне лет?

Еще один момент для зависти. Василиса никогда не скрывала свой возраст.

– Чего мне народ обманывать и приклеивать длинные и тонкие водоросли на глаза?

– Конечно! Лучше толстые ошметки.

Василиса расхохоталась:

– Лучше! Я сама толстая, глаза давно уже заплыли. Пусть хоть ресницы выделяются.

– У тебя еще губы выделяются.

– Это обязательно. И заметь, помада у меня только «Шанель».

– Может, и «Шанель»! Но ты ж никогда в зеркальце не посмотришься, чтоб накраситься. Малюешь по памяти.

– А память еще есть. И это главное!

Нет, зря она обижалась на Ваську. И баба она неплохая, и в тонусе ее, Марту, держала. Марта спустилась вниз, оглядела холл перед дверью, поправила шторы и еще раз бросила взгляд на себя в зеркало. Сама себя одобрила. Брючный костюм из черного шелка в ее любимом японском стиле. Брюки палаццо, кофта с глубоким запахом, широкий кушак. Все, что она себе сегодня позволила, – это яркие красные клипсы. Может быть, зря. Сняла одну клипсу, повертела головой. Как нас учит Шанель? Перед выходом сними последнее украшение, которое надела на себя. Да пошла она подальше! Кто она такая, эта Шанель?! Дама, которая еще и нацистам помогала? Вредная, злющая, в вечной шляпке, скрывающая за длиной юбки острые коленки. Марта гордо прицепила клипсу обратно, растянула губы в предполагаемом приветствии, склонила голову в обе стороны, заодно еще раз проверила стрижку. Идеально. То что надо. Ухоженная женщина средних лет, знающая себе цену, достойная своей небедной жизни. Такое впечатление она должна производить на окружающих. Такое и произведет. Она отошла от зеркала и распахнула дверь.

Взгляд номер два. Легкий фуршет для приветствия гостей. Пять барных столиков, которые располагались на равном удалении друг от друга, – даже много, но надо же дать людям возможность обсудить друг друга. По левую руку под навесом располагались три длинных стола с самоварами и напитками. Закуски уже разложены на столах, официанты стоят наготове, руки за спину, улыбаются Марте. М-да. Так широко можно не улыбаться, все же поминки, но Марта решила не делать замечаний, иначе она сейчас всех только запутает.