Последняя гроза

Марта всегда свой день начинала с небольшой прогулки по саду. Она вставала первой. Подозревала, что Гриша просыпался раньше, но он никогда не гулял по утрам, всегда спускался к завтраку к положенному времени. Как-то во время своего утреннего променада она обернулась и увидела его стоящим у окна и смотрящим вдаль. Он тогда тоже ее увидел и тут же отошел вглубь комнаты. Почему? Как будто его застали за чем-то постыдным. Это его усадьба, его дом, его парк. Он на все это тратит кучу денег. Почему же не полюбоваться, не погулять? Не завести собаку, в конце концов? Мечта Марты. Ей всегда хотелось собаку. А лучше даже несколько. Тогда бы она могла себя почувствовать настоящей королевой. Хотя она и так чувствовала. Особенно в эти утренние часы. Все спят. Тишина. Только она, деревья и ее цветы.

Марта, как всегда, прошлась к речке, постояла немного у раскидистого дуба, подумала о том, что жизнь, безусловно, несправедлива, вот и Гриша ушел трагически рано. Он, конечно, болел и не очень-то жаловал ее, Марту. Да, она точно знала, что раздражает его. А уж когда она заикнулась про собак, он и вообще посмотрел на нее как на полоумную. Она помнит, как зашевелились у него желваки на лице, как огонь загорелся в глазах. М-да. Инфаркт этого человека мог хватить не пять лет назад, а значительно раньше. Это же не человек, а сплошной эмоциональный взрыв! Ходячая водородная бомба. Разве можно так жить? И потом, эмоции Григория Андреевича были исключительно отрицательными. Ну как можно жить в абсолютной ненависти ко всем? Особенно доставалось тем, кто живет рядом. Его раздражали все. Дочь – туповата, внуки – оболтусы, Лешка ворует инвентарь. Это он точно знал. Господи! Кому нужны его старые грабли? Тем не менее сам ходил методично их пересчитывать. Марте даже было его жалко. Бедный, никем искренне не любимый, одинокий. Ей невдомек было, что Григорий Андреевич точно так же в ответ жалел Марту. Она была уверена, что тот ее с трудом терпит. Мол, такой у него крест…

Марта вспомнила свой первый приезд в этот дом.

У младшей сестры все тогда было не слава богу. Через пять лет после замужества Галина наконец-то осознала, что за деньги выходить замуж нельзя. Жить с нелюбимым мужем – это не просто неприятно, иногда это бывает опасно. Ее звонок перепугал Марту до полусмерти. Галя, захлебываясь, рыдала в трубку:

– Приезжай!

– Что-то с Вероникой?

– Он нас увозит!

– Господи, говори толком! Что произошло? Куда увозит?

Марта, бросив все дела, рванула в Москву, но по дороге получила совсем другой адрес. Пришлось доехать до вокзала, сесть на электричку, потом еще ехать автобусом.

Она хорошо помнила те свои самые первые впечатления. Уже темнело. И первое, что поразило, – насыщенность воздуха. Воздух был плотным, тугим и пах сиренью. На дворе стоял май, в тот год буйно цвела сирень. Цвести-то она цвела, но вот чтобы такой запах… Хмельной аромат буквально сбивал с ног. Тогда Марта подумала: «Ну что ж, если это и тюрьма, то тут можно написать „Муму“».

А потом она увидела дом. Он тогда не был таким большим: два флигеля по обе стороны достроили уже потом. На возвышении стоял аккуратный двухэтажный особняк светло-салатного цвета с белыми колоннами. Огромные окна по всему периметру, включая крышу, горели изнутри – видимо, во всех комнатах был включен свет. Дом походил на маленький дворец. В голову пришла мысль о летней резиденции короля. Перед домом – пожухлая трава, вдалеке – роща. Да, ее первое впечатление от дома было восторженным. Место, достойное жизни уединенной, но богатой и респектабельной. Простор и свобода. Да-да, именно об этом она подумала. Здесь можно жить. Она бы этого точно себе желала.

Из дома навстречу Марте выбежала Галя с трехлетней Вероникой на руках, вслед за ней быстрой походкой шел Фролов.

– Твоя сестра – дура! Дура и истеричка!

Не поздоровавшись, он сел за руль своего автомобиля, дал по газам, чуть было не наехал на сестер, круто развернулся и уехал, испортив и без того плешивый газон.

– Что тут происходит? Ты сможешь мне объяснить?

Марта уже догадалась, что она опять повелась на рассказы своей сестры. Никто никого не крал, не принуждал. Она не раз пыталась объяснить Галке, что муж ее – человек суровый, но неплохой. И если она его не любит, то это не значит, что он делает что-то для нее специально опасное и неприятное. Как и этот дом. Выяснилось, что это подарок мужа на Галины тридцать лет.

– Ну как он мог?! Вбухал такие деньги! Ремонт тут сделал! Ты видела, в какой цвет он дом покрасил? Видела? И что, я должна была обрадоваться?! А главное, я теперь вот тут должна жить! – И Галя разрыдалась еще сильнее.

Марта хорошо знала свою сестру. Знала, что сейчас она поплачет, а потом разберется и будет опять смотреть на нее свысока. Мол, где ты и где я.