Последняя империя. Книга вторая

В этот вечер Сизов приехал в свою резиденцию Горки-десять как обычно, в девять часов вечера. Там его ожидал неприятный сюрприз, Ольга спала на диване в холле, и, судя по ее позе и обилию бутылок рядом на столике, вечер не прошел для нее даром. Сизов поморщился, в последнее время жена черезчур пристрастилась к спиртному. В чем-то он ее понимал, после того как судьба свела их вместе вся ее предыдущая жизнь оказалась перечеркнута крест накрест. Вольная, богемная, журналистская жизнь сменилась сухим официозом раутов и ужинов, свобода передвижений, знакомств и встреч – заранее распланированным перемещением под бдительным присмотром доброго десятка телохранителей. Самое ужасное что все это было не простой формальностью, два года назад один из членов чеченской диаспоры попытался взорвать Ольгу вместе с собой на празднике в честь начала учебного года. Откуда смертник узнал что Данилова приедет именно в эту школу, так никто и не выяснил. Хорошо сработала охрана, рванувшегося навстречу парня перехватили, уложили лицом на асфальт, а через пару секунд взорвалась привязанная к его животу толовая шашка, и вид того, что осталось от покушавшегося до сих пор вызывал у Ольги сеансы длительной бессонницы.

Кроме того у Ольги не осталось ни одной подруги. Ее вхождение во власть постепенно отсеяло одних из-за неожиданно проснувшегося чувства зависти, у других это породило страх, третьи вдруг начали заискивать и лебезить перед ней. Постепенно круг общения Ольги сузился до ее подчиненных в пресс-центре, да охраны и обслуги в государственных дачах.

Сизов разделся, принял душ. С собой у него еще были кое какие документы, но спустившись в холл Владимир увидел что Ольга уже не спит, а просто лежит и смотрит на горящий огонь. В последнее время она заставляла топить камин каждый день и часами просиживала глядя на пламя. Сизов подошел, сел рядом, потом погладил ее по волосам.

– Ну, по какому поводу у тебя сегодня забег в ширину?

– По печальному, – как бы нехотя отозвалась Ольга. Но для Сизова была важна не интонация, а сам голос. Этот чуть хрипловатый красивый голос просто завораживал его. – Племянник у меня погиб. Мы с Нинкой не сильно дружили, последний раз я ее видела года три назад. И тут звонит, говорит Лешка умер.

– Молодой?

– Двадцать два.

– И что с ним случилось?

Сизов задавал вопросы из чистой вежливости, равнодушным голосом, и Ольгу это взбесило. Она рывком села, пристально уставилась в глаза Сизову, начала говорить зло и резко.

– Случилось то же, что случается со многими сейчас! Эти все твои подонки, они избили его прямо у подъезда своего дома, на глазах у матери!

– Кто они? – не понял Сизов.

– Твои "союзники"! Это ты их вырастил, ты их воспитал!

– И за что они его избили?

– А за что сейчас избивают и убивают в Москве? За то, что он был студентом, это все знали в том районе. Он был в Мае на Красной площади, кроме того он носил длинные волосы и тубус с чертежами. Вполне достаточно!

– Постой, я что-то не пойму? – Владимир наморщился. – Ты хочешь сказать его убили только за то, что он был на том митинге и был студентом?

Ольга с ненавистью посмотрела Сизову в глаза.

– Нет, Сизов, ты не придуряйся! Все знают что это ты отдал приказ задавить студенческое движение на корню!

Владимир хмыкнул.

– Я что по твоему похож на дурака? Как его можно задавить, если оно уже разрослось по всей стране. Конечно, если бы мои слухачи засекли это раньше, можно было как-то сделать все по своему, найти людей способных достойно возглавить его. А сейчас уже поздно. Конфедерация учащихся студентов насчитывает полмиллиона человек, что мне теперь, на всех их натравить союзников?

Ольга немного остыла, снова опустилась на подушки.

– Не знаю. Я знаю одно, идет официальный отстрел студенческих лидеров, и Лешка – один из них.

– Ты ориентируешься на все эти голоса?

– Нет, на наши газеты. Ты же отменил цезуру, так что они теперь потихоньку начинают писать правду. На!

Она приподняла одну из бутылок и швырнула на колени Сизову прозрачный файл с газетными вырезками. Пока Сизов читал их, Ольга налила себе водки настоянной на клюкве, ее последнем увлечении, и выпила.

– Что, пятнадцать случаев за два месяца? – спросил Сизов листая бумаги.

– Больше, это только по Москве пятнадцать. Их убивают сейчас по всей стране.

– Хорошо, завтра я с этим разберусь, – пообещал Сизов, откладывая в сторону бумаги. – Налей мне тоже, что-то я сегодня устал больше обычного.

* * *

На следующий день с утра Сизов поручил Фартусову приготовить статистические данные о погибших в последнее время студентах. К обеду отчет был готов. Прочитав его Владимир высоко поднял брови и спросил секретаря:

– Что это?

– В каком смысле? – не понял Фартусов.

– Что ты мне принес?!

Секретарь растерялся. Эта звенящая интонация в голосе Диктатора не сулила ничего хорошего, но Фартусов не мог понять своей вины.

– Официальный отчет о смертности студентов за последние два месяца.

– Судя по этим данным из тридцати двух человек двадцать наложило на себя руки, восемь утонули, и четверо попали под машину. Что это за бред?!