Последняя индульгенция. «Магнолия» в весеннюю метель. Ничего не случилось

Алексис тогда был далеко от дома. Положив на полку только что полученный диплом об окончании мореходного училища, уехал в Сибирь, завербовавшись на монтажные работы по прокладке высоковольтных электролиний. Это было сразу после ареста отца. Удивительно, что диплом положил на полку — при его–то характере мог и выбросить на помойку или сунуть в печь, потому что ходить в море Алексису теперь не разрешалось. Ну разве что на буксирчике — здесь же, по заливу, или гонять плоты до Вентспилса — это, может, ему и позволили бы. Из–за судимости отца по каким–то предписаниям запрещалась выдача ему визы для пересечения государственной границ Алексис жаловался, пытался оспорить справедливость такого предписания, но оно, как всегда, было сильнее человека. Алексису не оставили никакой надежды. И тогда он уехал. Снова Ималда увиделась с братом, когда уже была в больнице и начала выздоравливать.

— Я, конечно, могу и не спрашивать, но во мне это все время сидит… Постоянно… Каждую минуту. Пока что–нибудь делаю — забываюсь, а потом снова…

— Следователь сказал мне, что у нее в магазине была недостача.

— Нет… Не может быть…

— Следователь именно так и сказал, но я тоже думаю, что это неправда.

— Сколько?

— Пять тысяч.

— Такие деньги! — Ималда заплакала. — Не может быть… Я же помню, как экономно мама вела хозяйство… Мы и рубля зря не истратили…

— У следователя был акт ревизии, но его составили работники треста. Как только ЭТО произошло с мамой, они сами бросились грабить — хапали изо всех сил.

— На пять тысяч, наверно, на одной машине даже не увезешь.

— Ни увозить, ни уносить вовсе и не нужно. Делается иначе: при помощи фиктивных накладных через склады. На редкость выгодный случай. И ни одного пострадавшего. Убытки потом наверняка списали за счет треста. А у нас взять уже было нечего — к тому времени из–за отца отсюда все было вывезено по описи. Правда, два каких–то типа приходили, но, увидев нашу распрекрасную рухлядь, махнули рукой. Еще мне говорили, что мама в последнее время начала… пить.

— Да, — кивнула Ималда, смахивая слезы. — Да. Но давай не будем больше говорить об этом.

— Выйди, примерь, может, тебе эти кружева вовсе и не понравятся.

— Большое спасибо… Большое–пребольшое! Потом… Потом примерю, но только не сейчас… Сейчас не могу…

«Пасюк (Mus Decumanus) значительно больше, бывает до 16 дюймов длины, из которых только 7 приходится на хвост. Эта крыса двухцветная; верхняя половина тела и хвоста буровато–серая, а нижняя — резко отличающаяся от верхней — светло–серая; в хвосте до 210 чешуйчатых колец. Середина спины обыкновенно несколько темнее боков, цвет которых желтовато–серый. Подшерсток сверху серо–бурый, снизу светло–серый. Иногда верхния поверхности передних ног опушены буроватыми волосками. Встречаются иногда и совсем белыя крысы с красными глазами.