Последняя истина, последняя страсть

В тот момент ему казалось, что он на верном пути. И колесница… та, с вороными конями из ада, который греки и троянцы в «Илиаде» звали Аидом, минует его… Что в его собственной Трое его, Гектора, больше уже не привяжут к колеснице за ноги и не поволокут в пыли среди острых камней…

Он увидел Катю в коридоре отдела.

После всего, что случилось… после ночи веселящего газа и этого утра, о котором она даже не подозревала, он должен был… обязан был объясниться с ней. Сказать, что он…

Догнал ее в коридоре. Положил руку ей на плечо. Прикосновение к ней… как удар током… На миг он даже задохнулся.

– На пару слов можно вас?

Она оглянулась…

– Нет, нет, так у нас с вами дело не пойдет, Катя…

Он чувствовал – если она сейчас оттолкнет его, он… сам запалит свою Трою со всех концов – гори все… полыхай, сгорай дотла в пепел, в дым…

Но Катя не оттолкнула его от себя.

Пусть и не из любви, а по доброте душевной…

Сидя сейчас в своем «Гелендвагене», паря, словно дух, среди морока и пузырьков веселящего газа, Гектор опять грезил о НЕЙ.

И о том, как они разговаривали тогда… И как Вилли зашел в кабинет, сообщив – в Люберцах труп…

Нет, сейчас он, Гектор, не просил у НИХ прощения за свой обман, свой поступок.

Доведись снова – он бы все повторил.

И ему сейчас казалось… и не газ пьянящий, выворачивающий наизнанку мозг, сердце, душу, был тому виной… ему казалось, что они оба – женщина, которую он любил больше жизни, и друг, которого он любил, как брата, знали… догадывались о том, что случилось там, в роще на развилке дороги.

И они не осуждали его. Не винили ни в чем.

Молча, тайно, без слов, они были заодно с ним.

На его стороне.