Последняя истина, последняя страсть

– Ты чего ржешь, урод? – Эпштейн вспыхнул. – Ты сам как король Фарух! Бабник! А я… Катя, можно я вас так буду называть? Катя, послушайте меня, вы одна здесь человек адекватный и непредвзятый в этом логове негодяев – войдите в мое положение! Она замужем, понимаете… у нее муж, дети… я женат, у меня тоже семья. Мы встречаемся украдкой, выкраиваем часы. Я так счастлив с ней! – Патриот Абрамыч неожиданно всхлипнул. – Я понимаю, ничего не возможно изменить – ни она мужа не оставит, ни я уже не разведусь, не решусь на третий брак, но… Это сильнее нас. Я сбежал из школы. Да, я даже не стал ждать оглашения результатов своего дорогого мальчика, потому что она… у нее было окно свободное. И я помчался на крыльях любви. Катя, поймите меня!

– Вы Фиму оговариваете постоянно за его чувства к Герде.

– А, что вы меня слушаете. – Патриот Абрамыч махнул рукой.

– Фамилия и адрес любовницы, – потребовал Вилли Ригель.

– Черта с два тебе скажу, немец, – Патриот Абрамыч подбоченился.

– Посажу в камеру до тех пор, пока не скажешь.

– Сажай. Ты только на это и способен.

– Потому что все снова вранье!

Гектор встал и вышел из кабинета. Вернулся через минуту с ноутбуком.

– Все твое здесь, да, Миша? Можно, мы глянем? – спросил он.

– А тебе разве надо мое разрешение? – усмехнулся Эпштейн и затем резким жестом протянул руки Вилли. – Ну, закуй меня в кандалы, немецкий хам.

– Ругань не поможет, – тихо заметила Катя. – Можете хранить в тайне имя своей дамы. Все равно ее показания – алиби, которому веры нет.

– Не вздумай куда-то свалить, – предупредил его Вилли Ригель. – Не я, так Фима тебя из-под земли достанет, если что.

– А если ничего? – спросил Эпштейн и показал ему средний палец.

Глава 36 Прототип героя романа

Лиза Оболенская приехала в издательство за авторскими экземплярами. Забрала книги – все пойдут на автографы. Одна останется ей на память. Герои, персонажи, прототип…

Этой ночью она проснулась в темноте в своей постели, время – четыре утра. По окну ее спальни метнулся луч света от полицейского фонаря. Лиза встала и подошла к окну. Вилли Ригель стоял на детской площадке. Погасил фонарик. Смотрел на ее окно. Сел на детскую качалку, вытянул ноги, скрестил руки на груди. Пост принял. Пост сдал. (В отделе полиции только закончилась ночная эпопея с задержанием «филиала Кащенко» и водворением его в камеры. А после, когда все затихло, ноги сами принесли бессонного майора Ригеля к дому его сбежавшей невесты.)

Лиза неотрывно смотрела на него из окна. И вспоминала день в июне – субботу, за два месяца до их несостоявшейся свадьбы. День такой счастливый, наполненный солнцем, незабываемый, хотя вроде самый обычный.

Они в тот день проснулись в половине двенадцатого. Лиза села в постели и глянула на часы.

– Наконец-то выспались! И у тебя, Вилли Ригель, два выходных. На чем это записать? А у меня планы.

– У меня тоже планы. – Он приподнялся на локтях и хотел ее поцеловать.

– Меня бесит твой идеальный пробор. – Лиза ловко уклонилась от поцелуев. – Это просто невозможно, что после всего, что ты вытворял ночью…

– А что я сделал? Ну-ка, напомни.

– После всего – пробор идеальный! Нет, я этого не вынесу. Я сейчас разрушу всю эту гармонию! – Лиза сама протянула руки к нему и взлохматила его русые волосы. Челка упала на глаза Вилли Ригеля. – Вот так. Теперь слушай – наши планы на эти выходные.

– Яволь.

– Завтра, в воскресенье, мы едем к моим родителям на дачу. Мама сказала про тебя: он и в школе был мальчик решительный, готовый на крайности. Он просто так от тебя не отступится.

– Твоя мама – мудрая женщина, Лизбет.

– А папа на это сказал – кстати, ему звонил ваш начальник ГУВД, он папин ученик – так вот, мой папа сказал, что ты самый молодой и самый перспективный начальник полиции в области. И в следующем году тебе через звание присвоят полковника, согласно должности. И что ты, возможно, станешь генералом в сорок. Мой папа стал генералом в сорок шесть. А ты его, по его же словам, обойдешь.

– Какой из меня генерал? – Вилли Ригель усмехнулся. – Значит, в воскресенье к твоим. А сегодня тогда мы с тобой не вылезаем из постели, потому что я хочу…

– Сегодня мы по магазинам, Вилли Ригель. – Лиза снова хищно взлохматила его русые волосы, добиваясь художественного беспорядка, ибо немецкий идеальный пробор как-то сам собой начал укладываться вновь. – Я на этих бесконечных процессах в суде заработала кучу денег. И за книгу мне заплатили. Так что все будем проматывать красиво и бездарно. Я хочу постельное белье египетского хлопка. В Zara home есть такое стильное…

– Мне все равно, какое постельное белье. Лизочка, меня интересует не это.

– Я знаю, что тебя интересует. А я хочу красивый стильный дом для нас. Я так привыкла, Вилли Ригель.

– Яволь. Покорный раб своей госпожи. Только сначала покажу, кто в нашем доме настоящий хозяин…

Лиза вывернулась из его объятий. Вскочила, накинула коротенький синий шелковый халатик и ринулась к комоду. Начала лихорадочно искать что-то в ящике среди кружевных трусиков и бра.

– У меня задержка пять дней. Да где же они были… черт… А, вот!