Последняя из амазонок

Правда, по словам дяди, это было хоть и успехом, но ещё не решительной победой: враг не бежал, а только отступил к западной линии холмов, устроив там новое становище. Силы неприятеля даже после ухода некоторых союзных племён превосходили наши, самое меньшее, вдвое.

— Однако, — продолжал Дамон, — выход скифов из боя усложнил положение амазонок. А произошло это следующим образом.

Вспомним, что Тесей замыслил хитрый ход, предложив Боргесу золото Акрополя в обмен на измену скифских племён делу амазонок. Но предводитель скифов решил перехитрить афинского царя. Вообразив в ходе последнего дня сражения, что победа у него в руках, Боргес собрал все свои силы и обрушил яростный удар на холм. Поскольку большая часть защитников Акрополя вела бой в городе, скифы, преодолевая ослабленное сопротивление, толпами взбирались на вершину, туда, где на волокушах была сложена афинская казна, разжигавшая их алчность. Стражи при золоте не было: её охраняли лишь женщины, оставленные Тесеем в цитадели для приготовления пищи и ухода за ранеными.

И вот как поступила одна из них, по имени Дора, вдова павшего в то утро на Рыночном холме командира Футеса. Она созвала своих соратниц, и они голыми руками — ибо ни мулов, ни лошадей на скале не осталось — подтащили волокуши с золотом к самому обрыву. С громкими криками, дабы привлечь внимание скифов, женщины опрокинули золото в пропасть.

Всем известно, как любят варвары поживиться на дармовщинку. Мы должны воздать должное не только решимости нашей героини Доры, но и хитроумию бронзовых дел мастера Тимофея из Оа, предложившего перелить всё золото не в тяжёлые слитки, на которые вожди варваров легко могли бы наложить руки прежде, чем их воинство передралось бы из-за добычи, но в мелкие шарики, добавив к ним изрядную долю позолоченных свинцовых кругляшей, неотличимых с виду от настоящего золота.

Когда всё это рассыпали под скалой, как конфеты на свадьбе, варвары, потеряв всякий интерес к цитадели, устремились за добычей. Они сгребали землю горстями, просеивали её в поисках ускользавших шариков и вступали в драки уже не с афинянами, но с собственными товарищами. Дикари набивали золотыми «ягодами» шкуры и колчаны, засовывали их даже в сапоги и за щеки и подняли при этом такой шум, смысл которого мигом осознали их собратья на другом конце поля. Те тоже побросали боевые порядки и, как вороны, бросились на поживу.

Так и получилось, что афинские женщины добились того, что не удалось их мужьям и братьям: вывели из боя множество свирепых варваров. Когда это произошло, они с помощью отполированных до зеркального блеска щитов передали гарнизонам Гиметта и Ликабетта, горным царькам и союзникам из двенадцати городов сигнал «Боэдромесат!» («Спешите на помощь!»). Вам всем ведомо, что по сей день праздник, установленный в честь той славной победы, именуется Боэдромия, а месяц, в который она была одержана, получил название боэдромион[15].

Впавшие в неистовство варвары покинули южную часть поля боя, открыв проход нашим союзникам. Их командиры проявили благоразумие и, прежде чем вмешаться в ход сражения, занялись эвакуацией наших женщин с вершины. Тесей, который вышел из схватки с ранами, не позволявшими ему участвовать в рукопашной, но не мешавшими командовать, не препятствовал грабежу, творимому скифами.

К наступлению темноты варвары вчистую опустошили Акрополь. Рассказывали, что Боргес, обозначая своё торжество, помочился с вершины. Разграблением цитадели вождь скифов восстановил уважение своих соплеменников, а изменив амазонкам, отомстил им за смерть своего брата Арзакеса и за собственное унижение. Он ничего не забыл и лишь ждал благоприятного часа.

Набив вьюки, скифы снялись с лагеря и ушли, что вызвало немедленную реакцию: племенные и родовые вожди, один за другим, сворачивали становища и отправлялись на родину, опасаясь за оставшиеся дома стада и семьи.

В течение двух дней из-под Афин удалились все, кроме амазонок. Воительницы по-прежнему господствовали над большей частью Аттики, но их боевой дух стремительно падал. Почти все славнейшие героини погибли; среди воительниц самых боеспособных возрастов была убита каждая десятая. Правда, амазонки ещё сохраняли численный перевес, но без скифов и фракийцев он уже не обеспечивал им подавляющего превосходства. Кроме того, афиняне упорно восстанавливали разрушенные укрепления и каждое утро приветствовали прибывавшие им на помощь новые и новые отряды союзников.

Установилось некое равновесие. У осаждающих уже не было сил, чтобы выбить афинян с их новых позиций, но и защитники города не имели возможности изгнать чужаков. Обе стороны были истерзаны потерями и чересчур измотаны, чтобы возобновить активные действия.