Последняя из амазонок

«Мы отужинаем как друзья, — громко, чтобы слышали и юные удальцы, возгласил скифский царь. — Вам, молодым, будет полезно прислушаться к речам великого человека, попавшего в ваши руки лишь по умышлению богов, ибо никто из вас не мог бы потягаться с ним ни в доблести, ни в мудрости. Не будь на то воли небес, вы не приблизились бы к нему и на сотню стадиев!»

Тот, кому не случалось бывать на скифском пиру, понятия не имеет о том, что такое настоящий дикий разгул. Скифы пьют вино неразбавленным, презирают всех, кто проявляет умеренность, и не считают позором упиться до бесчувствия. К полуночи вся компания перепилась до свинского состояния, придя в столь же благостное расположение духа, какое характерно для помянутых животных.

«Воистину, неисповедимы пути всевышних богов, — провозгласил Боргес. — Чем ещё, если не волей небес, можно объяснить то, что былые смертельные враги могут, пусть и по прошествии лет, стать друзьями? Сейчас, о, Тесей, я питаю к тебе сердечное расположение. Вражда, некогда бушевавшая во мне, растаяла без следа, уступив место восхищению и отчасти своего рода сожалению. Сожалению о невозвратно потерянном, невосполнимом времени. Мы могли быть товарищами, но, увы, прошлого не вернуть».

Тесей выслушал бывшего врага с уважением и ответил на его речь своей, столь же достойной и доброжелательной:

«Действительно, мой друг, нас связывают неразрывные узы, самые прочные из возможных. Это воспоминания о нашей прошедшей юности. Время, когда человек был полон сил и надежд, видится ему впоследствии золотым. Что же может быть более естественным, нежели стремление убелённого сединами мужа прижать к груди всех, кого знал он в те золотые времена, даже своих врагов! А может быть, прежде всего — былых врагов».

Перед Боргесом были во множестве разложены военные трофеи. Подняв амазонский шлем, он повертел его в руках, восхищаясь игрой пламени костра на бронзе, и, кивнув, промолвил:

«Верно. Вспоминая врага, мудрый человек вспоминает не ненависть, а доблесть. Доблесть врага и свою собственную, которую он смог проявить благодаря этому врагу».

Тесей, вновь взяв слово, отметил величие сердца степного владыки. Годы хоть и поумерили его прыть, но зато обогатили мудростью. Говоря об обширных землях, присоединённых Боргесом к владениям его народа, царь Афин особо нажимал на тот факт, что они были отвоёваны не у безвестных племён, а у воительниц Амазонии, имевших славу самой грозной конницы мира.

«Это верно», — согласился Боргес и умолк, ожидая продолжения. Кажется, он уже догадывался, к чему клонит Тесей.

«Амазонки также были врагами нашей юности, — отметил предводитель афинян. — Разве ты не находишь, о Боргес, что в твоём сердце больше нет ненависти к ним, как нет её ко мне?»

«Не слушай его! — вскричали в один голос Маэс и Панасагор. — Он хочет, чтобы ты отказался от преследования этих женщин! Будь осторожен, ты имеешь дело с эллинским коварством!»

Тесей в ответ привёл Боргесу свои доводы.

«В глазах всех народов, — подчеркнул он, — амазонки потерпели поражение. Их время ушло, и даже твои юные удальцы должны признать, что эти воительницы более не представляют собой серьёзной угрозы для твоего народа. Они хотят одного: покинуть земли, некогда принадлежавшие им, но утраченные навсегда, с чем им пришлось смириться. Они бегут от тебя, Боргес, бегут в пустыни, столь дикие и безжизненные, что поселиться там не пожелает никакое другое племя».

«Следует ли мне позволить им уйти?» — осведомился Боргес громко, чтобы все слышали.

Молодые вожди негодующе взревели. Их рёв подхватила пьяная толпа. Тесей невозмутимо дождался, когда шум уляжется, и лишь тогда — громко, чтобы слышали все, — ответил:

«О мудрый Боргес, разве мерилом величия монарха не служит милосердие, проявляемое им по отношению к побеждённым врагам? Разве грозный лев, одолев соперника, не позволяет ему удалиться с поля боя? Разве не так ведут себя в схожих обстоятельствах могучий бык, свирепый волк, владыка небес орёл? Именно такими деяниями и измеряется подлинное величие».

Молодые смутьяны вновь возмущённо загомонили.

Боргес внимательно посмотрел на Тесея.

«Некогда, друг мой, я взял у тебя свинец, поверив, что это золото».

«Все эллины — обманщики! — вскричали юные вожди. — Хотелось бы знать, какую ещё хитрость измыслили этот мошенник и его прихвостни!»

Оставив эти выкрики без внимания, Тесей сообщил Боргесу, что ныне он уже не является царём Афин. Его лишили власти, и государством теперь управляют его враги.

«Удача изменила мне, Боргес. Тебе нечего уже бояться меня».

Скиф улыбнулся:

«Может, и так, Тесей, но какое тебе дело до этих амазонок? Почему ты так пламенно выступаешь передо мной в их защиту? В чём причина? В любви к той, которая когда-то была твоей женой? Или всё проще — годы размягчили твоё сердце?»

Тесей указал на молодых вождей равнин.