Последняя из Лунных Дев

– На самом деле, да. В понедельник я встречалась с миссис Гилмэн.

– Это я уже понял из вашего сообщения. Прошу заметить, я тоже с ней встречался, причем очень много раз.

– Знаю. Я вовсе не хочу сказать… Сейчас у нее совсем другая жизнь, Роджер, на новом месте. И она вольна говорить то, чего не могла сказать тогда. Вы знали, что она всегда сомневалась в виновности моей бабушки?

– Не знал, – после недолгой паузы ответил Роджер. – Но ее муж постоянно озвучивал это мнение от них обоих. В газетах, в новостях – каждый день слышалось одно и то же. «Почему эта женщина до сих пор не под арестом? Сколько еще невинных девушек должны для этого умереть?» И ни разу за все это время его жена ни слова не сказала против.

– Потому что она его боялась. Она прямо мне сказала, что Фред постоянно на нее давил, запугивал ее. А после моей встречи с ним я и сама готова это подтвердить.

– Вы говорили лично с Фредом Гилмэном?

Горя нетерпением передать Роджеру свой разговор со Сьюзен, Лиззи совершенно забыла упомянуть о визите в Мидоу-Парк.

– Да, я ездила к нему домой. Но он отказался меня впустить и вообще со мной разговаривать. Хотя мне этого хватило, чтобы ощутить на себе его замашки. Так что я вполне понимаю, почему жена его боялась.

– Домашнего насилия там не было. Мы проверяли.

– Да, но при том мы оба знаем, что мужчине вовсе не обязательно применять кулаки, чтобы держать свою жену в страхе.

– Верно. Согласен с вами. Однако никаких признаков физического насилия в семье зафиксировано не было – ни переломов, ни синяков под глазами, ни частых вызовов «скорой». Случались лишь обычные для детей шишки да ссадины. Вы хотите сказать, что она считает, это сделал он?

– Нет. Она так вовсе не считает.

– Тогда что именно вы имеете в виду?

В его голосе вновь почувствовалось нетерпение, тон стал жестким и резким. Лиззи заехала на первую попавшуюся стоянку, возле химчистки, и припарковала машину. Ей необходимо было, чтобы Коулмэн ее выслушал и получил более четкую картину жизни в доме Гилмэнов.

– Я хочу сказать, – заговорила она, – что в доме у них происходили такие вещи, о которых никто вокруг не знал. Ненормальные, отвратительные вещи – как, например, то, что отец, не сказав ничего матери, покупает своей пятнадцатилетней дочери коробку презервативов. Что Хизер вдруг отбивается от рук, начинает прогуливать уроки и прикладываться к алкоголю. Но мистер Гилмэн и слышать об этом ничего не хочет – и не хочет, чтобы вообще кто-либо об этом узнал. Особенно полиция. Это, знаете ли, уже тревожный звонок.

– Но вы только что сказали, что его жена не считает, будто это он совершил убийство.

– Не считает. Но жены не всегда бывают объективны – даже при нормальных обстоятельствах. А то, что происходило у них в доме, далеко от нормального.

– Создается впечатление, будто вы сами его в этом подозреваете.

– Естественно, я считаю, что такое возможно. Сьюзен сказала, что ее муж был буквально одержим своими девочками, и особенно Хизер. Но все вокруг были так уверены, что это сделала Альтея, что никто на него даже не подумал.

Роджер шумно выдохнул.

– Это не так. Если мы не освещаем в прессе каждое свое действие, это еще не означает, что мы не делаем свою работу. С уверенностью могу сказать, что он тоже был в кругу возможных подозреваемых. Если точнее, мы обратили внимание на них обоих. Но в тот вечер, когда девушки пропали, у каждого из супругов Гилмэн было твердое алиби. Фреда несколько соседей видели в гараже, где он приводил к жизни свой старый «мустанг», а Сьюзен была в карточном клубе: в тот день выпала ее очередь проводить еженедельные игры в канасту, и партии там продолжались почти до полуночи. Именно в это время она и спохватилась, что девочки не вернулись домой. К сожалению, она прождала еще пять часов, прежде чем вызвала полицию.

– Потому что Фред не позволил ей позвонить сразу же. Он не хотел вовлекать в это дело полицию и, судя по всему, не хочет до сих пор. Вы не находите это странным?

– Его дочери мертвы, Лиззи. Точнее, убиты. И вряд ли я могу винить его в том, что он не хочет ворошить все это заново. Такая боль не отпускает никогда.

Лиззи прикусила губу, вспомнив о гибели его жены и сына.

– Да, по-видимому, это так.

– К тому же существует вероятность того, что это некий извращенный способ мести со стороны Сьюзен Гилмэн.

– Способ мести? – Такое Лиззи даже в голову не приходило.

– Представьте: годы эмоционального насилия в браке, постоянные унижения от мужчины, который ставит дочерей превыше жены. Наконец она его покидает, пытается оставить все позади. А потом – как гром среди ясного неба – являетесь вы и задаете всевозможные вопросы о прошлом. Бамс! И она вдруг видит способ отплатить за все своему бывшему мужу, недвусмысленно намекая, что он якобы был одержим своими дочерьми.

– Звучит как дурной киносюжет.

– Если вы хотите вести свои поиски в ракурсе неблагополучной семьи, то следует взглянуть на это дело со всех сторон. Невозможно поднять спичку за один конец, никак не шевельнув другого.