И вдруг Стаффорд с хриплым рычанием сделал невероятное усилие и сбросил с себя Лотрека. Затем он впился в плечи француза и всем весом прижал его к земле, а распорядитель открыл счет:
— Один…
Мария затаила дыхание. Позор Лотрека — это ее отмщение, хотя поделиться этим она не могла ни с кем.
— Два…
К сожалению, вышло так, что ее защитником, сам того не ведая, оказался этот сующий повсюду свой нос Вильям Стаффорд.
— Три… Слава королю Генриху и джентльмену его свиты мастеру Вильяму Стаффорду!
Толпа закричала и зааплодировала, а бойцы тяжело поднялись с земли и пожали друг другу руки. К вящему удовольствию Марии, Лотрек в своем измазанном светло-коричневом и белом казался похожим на одного из перепачканных травой работников, убиравших арену. Оба соперника поклонились королевской ложе, а Стаффорд, прежде чем уйти вслед за побежденным Лотреком, повернулся к дамам и отвесил низкий поклон принцессе Марии. На его потном загорелом лице ярко блестели глаза и белые зубы.
Франциск был заметно раздосадован, а Генрих дружелюбно хлопнул его по спине и напомнил, что французские молодцы за минувшую неделю выиграли немало поединков и на арене, и на турнирном поле. Однако же всем было ясно, что англичане, представители страны меньшей по населению и более бедной, не уступали французам по части атлетического искусства.
— Дорогой мой брат, — произнес громовым голосом король Генрих, не снимая руки с покрытого шелком плеча Франциска, — я пригласил бы вас на борцовскую схватку, по-дружески. Принимаете?
— Ах, нет, милый Генрих, — услышала Мария рядом с собой тихий голос принцессы, — это неразумно.
— Право же, я согласен, брат Генрих, — так же громко ответил Франциск, поклонившись и улыбнувшись восхищенным гостям на галерее. Как только они встали с мест и двинулись к арене, обе королевы протянули руки, пытаясь удержать мужей и упросить их вернуться назад, но дороги назад не было: свидетелями вызова были солнце и все присутствующие.
Бонниве как секундант своего государя помог ему снять дублет и рубашку, тогда как вся толпа заинтересованно глядела на могучего короля Франции, стоявшего перед всеми полураздетым. Герцог Суффолк поспешил помочь своему королю, его темные гладкие волосы составляли контраст с прической и бородой Генриха Тюдора, сиявшими на солнце.
— Оба великолепны, — слова Розы Дакр прозвучали слишком громко в наступившей тишине. Мария молча кивнула. Она надеялась, что никогда в жизни больше не увидит обнаженный торс Франциска. Рядом с этой прилизанной лисой король Генрих выглядел львом: его могучая грудь и руки поросли золотыми волосами.
Царственные противники осторожно переступили через полустертую меловую черту и одновременно поклонились своим взволнованным королевам. Из толпы не слышалось подбадривающих возгласов или громких советов. Казалось, всех, кто окружал арену, сковали колдовские чары. Тогда закричали, подбадривая своих государей, Бонниве и Суффолк, и вскоре толпа подняла настоящий рев. Многие придворные, слонявшиеся неподалеку, поспешили подойти, восторженная толпа разбухла, а принцесса Мария в тревоге заламывала руки.
Английский король шагнул вперед, оказался сбоку от Франциска и упер мускулистую ногу позади своего гибкого противника, рассчитывая опрокинуть того подножкой. Франциск ловко вывернулся из этой ловушки, и Генрих, потеряв равновесие, едва не грохнулся наземь. Оба соперника заняли прежние позиции и вновь стали с оглядкой подкрадываться, сверля друг друга взглядом. И вот Франциск рванулся вперед. Генрих вытянул свои огромные руки, чтобы взять в захват корпус короля Франции. Франциск стремительно согнулся, так же быстро распрямился. Король Англии взлетел в воздух и растянулся плашмя на земле.
Все крики стихли. Даже Франциск замер на месте, как статуя; похоже, он и сам не ожидал такого исхода. В мертвой тишине король Генрих поднялся во весь рост и сказал напрямик:
— Я желаю второй схватки. Сейчас же. Вот тогда и посмотрим.
У Марии от волнения и страха засосало под ложечкой. Ей так хотелось увидеть, как великий Генрих уложит на лопатки этого самоуверенного Франциска, но в то же время она сознавала, что исход поединка способен внести сумятицу и уничтожить все достигнутое на этом прекрасном Поле золотой парчи.
И тут произошло нечто удивительное. Будто зеркальные отражения друг друга, две сестры королей вихрем ворвались в круг арены и сделали почтительный реверанс своим братьям. Маргариту в разбухшей толпе Мария до этого даже не замечала, зато прекрасно видела, как сильно встревожена Мария Тюдор.
— Вы оба были прекрасны, даже дух захватывает! — на далеко не безупречном английском сказала Маргарита, обращаясь к двум великанам, по телам которых струился пот. Принцесса Мария просто взяла брата под руку и прижала к себе его стиснутый кулак. В таком положении она сделала реверанс французскому королю и Маргарите.