Последняя из рода

Элдон пожал плечами и состроил гримасу.

– Нововведение Арактик, прорицательницы Мурдано, и Учёного совета. Это наподобие похорон, только, как видишь, без скорби. – Он показал на шумную толпу.

– Похороны? – продолжала удивляться Хара. – А кто умер?

– Не кто, а что. Целый класс. Официально объявили, что даирны вымерли.

Тоббл протянул мне дрожащую лапу. Я взвизгнула, но вовремя перешла на лай.

– Это похороны целого класса, да?

На что Элдон ответил:

– Три дня пить-гулять. Ну и прощальные речи, как без этого. Но в основном…

Дальше я уже ничего не слышала.

Я пробралась сквозь толпу и выскочила во двор. Там я забилась в тёмный, заросший плющом угол. Дрожа, я задыхалась от рыданий.

Оказаться на острове именно тогда, когда все вокруг веселятся по случаю вымирания твоего класса!

До этого момента я боялась, что осталась последней. Но до конца в это не верила.

Теперь же мне ничего другого не оставалось, как поверить.

Я вытащила из сумки карту и сквозь слёзы смотрела на неё. На ней были реки и долины, равнины и горы. Был плавучий остров посреди огромного моря. Это был глупый рисунок глупого детёныша, которого всему научил глупый старый даирн.

Передо мной открылась правда.

Я последняя.

24 Единственный даирн

После того, что я узнала, я почти всё время молчала, хоть Хара и Тоббл всячески пытались меня разговорить.

Большую часть дня мы просидели во дворе в ожидании того, что Элдон всё же найдёт нам место для ночлега. Уже вечерело, когда ему, наконец, посчастливилось занять последнее оставшееся стойло в грязной конюшне совсем недалеко от таверны.

Как только мы там расположились, Элдон принёс одеяла и корзину с остатками еды: там была колбаса, ломтики хлеба, морковь, козий сыр, оливки, плоды плики и кувшин воды.

– Мне бы хотелось предложить вам что-нибудь получше, – оправдывался он, откидывая ногой грязную солому.

– Спасибо за помощь, – ответила Хара. – Всё в порядке.

Элдон наклонился и погладил меня по грязной голове.

– Хороший пёсик. Ему бы ополоснуться. – Он выпрямился. – Останетесь до конца церемонии?

Хара взглянула на меня.

– Нет, мне завтра надо по делам в Академию, и потом мы сразу уедем.

– Прости ещё раз, что не могу сделать для вас большего.

– Ты и так много сделал, Элдон. Я очень тебе благодарна.

– Обращайся в любое время, – уходя, сказал он.

Хара разложила еду, которую принёс Элдон.

– Бикс, – умоляющим голосом обратилась она ко мне. – Ты весь день ничего не ела. Съешь хотя бы немного мяса.

Тоббл погладил меня по плечу.

– Пожалуйста, поешь. Тебе надо поесть.

– Зачем? – спросила я. – Зачем мне есть, Тоббл?

– Затем… затем, чтобы у тебя были силы.

– Я – единственный даирн на всём белом свете. Зачем мне силы? Зачем мне вообще жить?

– Мне кажется, – тихим голосом отвечал Тоббл, – что когда ты уникальный и таких, как ты, больше нет, тогда ты ещё больше нужен миру.

– У папы была поговорка, – еле проговорила я дрожащим голосом. – У него их много было. Но одну мы с моими сёстрами и братьями слышали от него чаще всего: одинокий даирн – не даирн.

Тоббл наклонил голову.

– Кажется, я не совсем понял.

– Это означает, – попыталась объяснить Хара, кладя рядом со мной кусочки ветчины и сыра, – что, если рядом нет даирнов, Бикс не чувствует, что для неё в этом мире есть место.

– Это значит, – поправила я, – что для нас семья – это всё. И без неё я ничто.

Хара протянула Тобблу морковки. Одну он вернул.

– Отдай Валлино.

– Ты уверен? Элдон раздобыл для него сено и немного зерна.

– Йаувере, – с набитым морковью ртом ответил Тоббл.

Валлино схрумкал морковь и благодарно заржал.

– Бикс, – сказала Хара, отламывая кусок хлеба, – и у меня нет родни.

– Но где-то же у тебя есть семья, – ответила я. Это прозвучало наполовину как вопрос.

Хара ответила не сразу.

– Я… очень надеюсь.

– И ты уж точно не последний человек, живущий на Земле.

– Нет, но…

– Поэтому тебе не понять, что я чувствую, – категорично ответила я.

Хара жевала хлеб, задумчиво глядя на меня. В её глазах я прочла жалость и, возможно, даже печаль.

– Мне кажется, кое о чём ты всё же не подумала, – наконец сказала она. – Церемония Прощания с целым классом, как они это называют, проходит для того, чтобы на ней официально заявили: даирны все до одного вымерли, верно?

Я кивнула.

– Что ж, прости тогда, если я ошибаюсь… но мне кажется, или в данный момент я на самом деле разговариваю с живым даирном?

Хара протянула Тобблу несколько оливок.

– Объясни-ка ей.

Тоббл стукнул себя лапой по лбу.

– Бикс, а ведь Хара права. Они же не учли тебя, а значит, они могут просто ничего не знать о других даирнах. Вероятно, надежда всё же есть.

– А вероятно, и нет, – ответила я.

– Но ты же не можешь сказать точно, – настаивал Тоббл.

На мгновение я попыталась вновь отыскать в себе те надежду и любопытство, которые всегда были частью меня. Неужели мне уже никогда не стать прежней Бикс?

Хара глотнула воды из кувшина.

– Тогда другой вопрос, – не отступала она. – Зачем было солдатам Мурдано убивать всю стаю даирнов, заведомо зная, что этот класс собираются объявить исчезнувшим? Почему им не приказали взять всех живыми?