Последняя камелия

– С другими девушками было легко, – продолжал шофер. – Они сникали, как петунии. Но Анна была не такая. Я так и не смог ее поиметь. Она умерла, прежде чем я до нее добрался. А все этот чертов Эббот. Конечно, он хотел, чтобы тот чай выпил мистер Блит. Но чайнички перепутались. – Он хохотнул. – Мальчишка убил собственную мать.

Я хотела что-то сказать, но не могла издать ни звука.

– Вероятно, Десмонд, вернувшись домой, все сопоставил, – продолжал мистер Хэмфри. – Я думал, моя песенка спета, когда вы нашли в машине эту цепочку. И потом, когда увидели меня в саду. – Он удовлетворенно облизал губы. – Помните Терезу в городе? Ее я тоже поимел. И закопал под последней камелией в дальнем ряду.

У меня тряслись руки. Почему я ничего не замечала все это время? Грязные ботинки. Свет фонаря среди камелий. Джутовый мешок. Боже мой!

– Если бы Десмонд тогда попросил показать, что в мешке, он бы очень удивился. – Шофер покачал головой. – Как и его отец, он остерегался наезжать на меня. Они оба трусы.

Я не могла вымолвить ни слова. Я едва дышала. Машина неслась по дороге, а время словно замедлилось, почти остановилось.

– Мне не следовало брать цепочку, – говорил он. – Небрежность с моей стороны. Но, найдя Анну у камелий, я сорвал ее у нее с шеи. Поверьте, мне хотелось от нее большего. – Его глаза в зеркале вспыхнули. – Но из дома бежал Десмонд. Пришлось взять хоть что-то. – Он хмыкнул. – Думаю, я мог бы выручить за эту вещицу десять фунтов. Посмотрим, когда закончу с вами.

Ужас проник в каждую клеточку моего тела, но я не могла себе позволить поддаться ему. В приоткрытую щелочку окна залетали снежинки. Я искала глазами ручку двери. Смогу я выскочить? Смогу выброситься из машины?

– Я собираюсь сделать с вами то, что планировал для леди Анны, – продолжал говорить шофер.

– Господи! – закричала я. – Пожалуйста, мистер Хэмфри. Вы больны. Отвезите меня в город. Мы найдем, как вам помочь.

Он покачал головой:

– Этим деревьям нужна кровь.

– Кровь? – сморщилась я.

– Да будут цветы окроплены кровью, чтобы проявить свою красоту.

– Это слова на стене сарая, – сказала я. – Так это написали вы.

– Да. А вы не знали? Только так они расцветут.

– Но это неправда! – воскликнула я. – Они цветут. Им нужно лишь дать время. Нельзя заставить растение расцвести по вашей прихоти.

– Ах, мисс Льюис, можно, – ответил он. – Вы же сами видели. Миддлберийская розовая не расцветала целых десять лет. А вы видели на ней тот цветок? – Он поднял руку, перевязанную у запястья. – Мне пришлось полить ее самому. Этого хватило, чтобы появился один цветочек. Но теперь, благодаря вам… Теперь дерево расцветет снова.

– Вы сумасшедший, – сказала я.

Он улыбнулся своим мыслям и проговорил:

– Лорд Ливингстон сам не знал, как он помогал мне, приводя девушек. Он спал с ними, так что, когда в саду найдут тела, естественно, заподозрят его. Прекрасно придумано, я могу себя за это похвалить.

Я в ужасе мотала головой.

– Думают, что прислуга ничего не замечает, – продолжал шофер. – Что мы ничего не слышим. Но я следил за ним. Я знал, как он украдкой водит этих девушек к себе и где встречается с ними в городе. Через несколько месяцев они ему надоедали. И тогда приходил мой черед. – Он повозился с колесиком радио. – Теперь уже недолго осталось. Мне, конечно, хотелось взглянуть на ваше личико в саду у камелий в тот первый день.

– Так это вы были в сарае?

– Я и Женевьева Преус, – ответил он. – Это была вздорная девка. – Он улыбнулся. – Да, а сегодня я займусь вами, а потом этой чертовой горничной. Если опять услышу ее тявканье… – Он покачал головой. – Скоро будет готова и леди Кэтрин. Я внимательно за ней наблюдаю. – Он потер лоб. – Что там говорил Томас Джефферсон? – Его глаза в зеркале встретились с моими. – Вы американка, вы должны знать. – Он напряженно вспоминал. – Да! Он сказал: «Дерево свободы нужно время от времени освежать кровью патриотов…»

Трясущимися руками я достала из кармана носовой платок, на котором мама в уголке вышила мои инициалы – Ф. А. Л. Я приложила его к глазам, и в некотором роде это принесло мне утешение и придало сил, словно родители сказали мне: «Не бойся». И я вспомнила, что Джорджия написала на форзаце книги Вирджинии Вулф: «На самом деле мы всегда знаем, как поступить правильно. Трудность же заключается в том, чтобы именно так и поступить».

И тут я поняла, что делать. Я наклонилась вперед и впилась пальцами мистеру Хэмфри в глаза. В желудке у меня все перевернулось, когда я ощутила, как его правый глаз лопнул, выдавленный моим пальцем. Шофер закричал и отпустил руль, чтобы схватить мои руки, и машина вильнула вправо, потом влево, пробила защитный рельс на обочине и покатилась вниз по откосу. Я сорвала с шеи цепочку, ощутив щелчок застежки. Я не знала, останется ли мистер Хэмфри в живых и останусь ли в живых я. Но даже если он будет жить, он не продаст эту цепочку за десять фунтов. Больше никто не прикоснется к ней. Я выбросила цепочку в окно и зажмурилась.

Глава 32. Эддисон