Последняя книга, или Треугольник Воланда. С отступлениями, сокращениями и дополнениями

Строка вписана, когда лист еще был чист. Потом, отделив эту строку чертою сверху и чертою снизу, писатель продолжает — так сказать, обтекая строку — свое повествование об извлечении мастера («Весь в грязи, руки изранены, лицо заросло рыжеватой щетиной. Человек щурился от яркого света люстр, вздрагивал, озирался. Глаза его светились тревожно и страдальчески»), проставляет рабочую дату: «Утро 7. I.1934»… Дата относится к тексту, а не к строке. Строка, как уже отмечено, написана раньше.

Перед нами формула окончания. Окончания — чего? Романа мастера? Нет. Михаил Булгаков (мы далее увидим подтверждение этому) впервые фиксирует предполагаемое окончание своего романа в целом.

Тем не менее во второй редакции (на страницах которой сделана запись) эта формула не использована: повествование оборвано на полуслове. Нет этой формулы и в устах мастера. Тем более ее нет в главах «евангельских»: в этой редакции «евангельские» главы отсутствуют.

Редакция третья уже заканчивается так: «…И бледнел и уходил навеки, навеки шестой прокуратор Понтийский Пилат». Но как собирался закончить свой роман мастер — по-прежнему неизвестно.

Даже в четвертой редакции, полной и прекрасно сохранившейся, мастер все еще ничего не говорит об окончании своего романа. И заканчивается роман мастера так: «Светильники погасли. На ложе лежал прокуратор. Подложив руку под щеку, он спал, дышал беззвучно. В ногах лежал Банга, спал». А вот заключительная формула романа в целом определилась: «…пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат».

Только в редакции пятой, при диктовке на машинку, мелодия последней строки начинает становиться сквозным мотивом романа. «…И я уже знал, что последними словами романа будут — пятый прокуратор Иудеи Понтийский Пилат», — говорит мастер[32].

В окончание романа мастера вводится, наконец — не сразу, правкой по машинописи, фактически в редакции шестой: «…Так встретил рассвет пятнадцатого нисана пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат».

И роман «Мастер и Маргарита» — покуда не написан эпилог — заканчивается словами: «…Жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат».

Вот эту концовку Е. С. и сочла окончательной и на ней остановилась, выправив формулу и в первом и в последнем ее упоминаниях.

Оспорить ее решение я не могла — мне нечего было противопоставить ее решению. Даже приведенные здесь сопоставления, не говоря о достаточно полном исследовании «копии Попова», я сделала не сразу. Поэтому, как всегда в спорных случаях, сохранила редакторское решение Е. С. Булгаковой, отметив в комментарии: «В авторском тексте: „всадник Понтийский Пилат“. Е. С. Булгакова, внесшая это существенное изменение в концовку романа, вероятно, имела соответствующее распоряжение автора. Документальный след этого распоряжения обнаружить, однако, не удалось. Вопрос о последних словах романа „Мастер и Маргарита“ остается открытым»[33].

Роман, как известно, вышел в бесчисленном количестве изданий. Одни издания печатались по этому, подготовленному мною тексту (с ссылками и без ссылок). Другие — по устаревшему тексту 1973 года, где роман, в соответствии с рукописью, заканчивался словами Понтийский Пилат. Случались и коктейли из обоих изданий. Один из таких коктейлей принадлежит В. И. Лосеву — в книге: Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита. Составление и комментарии В. И. Лосева, Москва, «Вече», 1998. Впрочем, небрежность начинается уже с выходных данных книги, поскольку никаких комментариев в ней нет, а есть принадлежащее В. И. Лосеву предисловие.

Уникальное предисловие. Как губка водой, пропитанное патологией антисемитизма — и это рядом с текстами Михаила Булгакова!.. С хамскими выходками по отношению к самому писателю. Автор предисловия приводит, например, письмо Булгакова к Вересаеву: «Произвожу последнюю правку своего романа». И припечатывает своим личным мнением: «Так и хочется заметить: уж лучше бы ему правку не производить…». Перепечатка романа, сделанная Е. С. Булгаковой в 1940 году, вызывает пренебрежительное замечание В. И. Лосева: «Прежде всего не установлено: одна ли Елена Сергеевна проделала всю эту архисложную работу или с чьей-то помощью». Совчиновник от литературы помыслить не может, что Е. С. была способна произвести такую работу без помощи руководителя с надлежащим советским образованием… На этом фоне выглядит уже пустяком то, что автор предисловия запутался в редакциях романа или, пересказывая в меру своего разумения историю моих текстологических разысканий, простодушно представляет эту историю как сюжет из собственной научной биографии…

И вот в сем предисловии предлагаемый текст романа характеризуется так: «полный текст, подготовленный Е. С. Булгаковой». Хотя в указанном издании роман заканчивается словами Понтийский Пилат, а «полный текст, подготовленный Е. С. Булгаковой», как уже знает читаталь, завершается словами Понтий Пилат.