Последняя командировка

— Пусть так, — сказала она с торжественной покорностью. Кусая губы, Даша перебирала камешки на ладони. — Я хочу вам что-то сказать, хотя это ни к чему.

— Говорите, Даша.

Тихон был чуть-чуть заинтересован. Даша вздохнула глубоко и тревожно:

— Я Павла не люблю. Я так рада, что ему вырвали зуб.

— Это жестоко, Даша.

— Нет, я не о зубе. Я рада, что он спит, а вы со мной.

Тихону не раз случалось оказаться вдруг у края пропасти. Подобное он чувствовал всегда, если девушки начинали говорить такие слова или готовились их сказать. Уже в предчувствии этого им овладевало беспокойство, и он начинал торопливо искать ответа, который бы не обидел.

— …Но я не хочу, чтобы он переживал, и вы ему ничего не говорите. Знаете, он хочет на мне жениться. Разве он вам не говорил? Ну, скажет. А я за него не пойду. Но вы этого ему тоже не говорите. Пусть сам как-нибудь догадается. Он скучный человек, правда?

— Пожалуй. Но он хороший и, может быть, вам стоит подумать…

Она огорчилась:

— И это вы мне советуете?

— Ну да, я. Как товарищ… Павел мне друг.

— А я… совсем никто?

Тихон растерялся. Даша все-таки приперла его к стене. Не избег.

— Видите ли… я к вам хорошо отношусь, но…

— Понятно. Не продолжайте. Только ведь вы меня совсем не знаете, честное слово. Я стараюсь казаться такой, как все, а в действительности — странная. Я как-то сказала, помните? Что люблю Маяковского. А я его не понимаю. Он меня не трогает. Я даже люблю совсем другие стихи.

— Зачем же вы сказали?

— Неудобно. Осудите. Ой, как я завидую тем, кто пишет. А я даже письма не сочиню. Я понимаю, конечно, что не могу вам нравиться. Вы помните — мы пробовали на «ты»? Но я не могу говорить вам «ты». Я вас страшно уважаю…

Тихон тоскливо слушал признания Даши: «Ах, если бы она мне нравилась», — он не находил слов утешенья, не мог подать ей надежду.

— Не стоит, Даша, — сказал он наконец с искренним огорчением. — Я вовсе не такой хороший и не такой умный, как вы считаете. Хотите, я почитаю вам стихи? Давайте сядем вон на те камешки, и я почитаю вам стихи, наверное такие, как вы любите, то есть какие нельзя не любить.

— Ладно.

Они сели у моря, и Тихон начал читать:

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины.

Два вечера подряд Тихон приходил к дому Багряницких, но не решался войти. Дверь была плотно закрыта, и на крыльце не стояли, как обычно, маленькие сандалеты.

Переменилась погода. Похолодало. Поредел палаточный лагерь. Вчера в полдень дул сильный ветер с моря. Владельцы большой белой палатки уехали. Они сняли свой флаг с изображением кота и тремя загадочными буквами. Никто так и не узнал, что они обозначали.

Вечером Тихон в третий раз пошел к дому Багряницких с намерением непременно увидеться с Ларисой. Быть может, она больна. Ведь говорили же, что она больная. Скотство с его стороны не навестить ее, не узнать, что случилось. Не доходя до дому, он встретил толстяка с голубыми глазами, которого видел у Багряницких. Тихон бросился к нему, преодолев застенчивость.

— Простите, вы меня не помните? Я хочу спросить, — лепетал он.

Толстяк таращил глаза, но лицо его было участливым и добродушным.

— Друг мой, у меня такая масса студентов… Вы уж извините… Но мне ваше лицо знакомо. Такие лица запоминаются. Ну, говорите, в чем дело? Хвост? Тогда до Москвы…

— Нет, совсем другое. Я, право, не знаю… — И решившись: — Где Лариса?

Профессор улыбнулся и доверительно взял Тихона под руку:

— Лариса уехала, мой дорогой. Шрайбер взял ее с собой. Он ее устроит, не сомневаюсь. Это все, что вас тревожит?

— Все, — сказал Тихон растерянно, — все…

— Будьте здоровы, — сказал профессор. — Мы еще встретимся. В Москве. — Он уже был далеко, когда Тихон сообразил, что ему следовало спросить о ее здоровье, — но если она уехала, значит, здорова, — и узнать хотя бы ее фамилию. Да, он не знал даже фамилии Ларисы и не имел никакой надежды найти ее в Москве. И он помчался догонять толстяка.

Когда Тихон остановил его вторично, профессор был уже не так любезен:

— Я, знаете, спешу. Я удовлетворил ваше любопытство… Фамилия? Я не знаю ее фамилии, Ларочка — очень милое дитя и бесспорно талантлива, но я не знаю ее фамилии. Не интересовался. Вы ее найдете. Юноша с такими глазами не может потерпеть неудачу. Она не примадонна, которую прячут от назойливых поклонников. Прощайте, прощайте, мой друг. Разыщите Шрайбера — вот вам ориентир. — Он ушел, помахав Тихону маленькой пухлой рукой.

Все сохло и шелестело. Тоска по влаге и сушь растений, и одиночество… Каждый день дул с моря холодный ветер, остыла вода, завяла желтая мальва, и настало время уезжать. Они свернули свою палатку, искупались последний разок и сели на автобус, который через двадцать минут доставил их к поезду. Даша уехала еще вчера. Она не оставила Павлу своего адреса. Она отказала ему.

В тех местах бывало, что выпадал снег. Выпал он и в эту зиму, накрыв дрожащие растения. Дул ветер, вздымая желтую пыль с сухой земли.