Последняя комната

Была, правда, одна проблема, с самого начала подсознательно беспокоившая Николая и требовавшая кардинального решения. Уж, коль скоро, он решил по-новому строить свою жизнь, то в первую очередь придётся уходить с работы, так сказать, прочно закрепиться в категории военных пенсионеров. Никакого сожаления по этому поводу Николай, конечно же, не испытывал. Во-первых, тягомотина эта охранная ему порядком поднадоела. Во-вторых, совмещать даже сменную работу с тем, за что он собирался взяться, будет, скорее всего, чрезвычайно трудно.

Но уволившись с работы, Николай лишался какого-никакого заработка, а предстоящее дело явно будет затратным. Особых накоплений у него не было, приходилось платить за учёбу дочери и вообще всячески ей помогать. Пенсия была невелика, так что денежный вопрос становился во главу угла. С какой стороны Николай не пытался подойти к решению этой проблемы, ничего конкретного у него не выходило. Была старая отцовская "Волга", но от продажи её много не выручишь. Гараж, удобно расположенный во дворе прямо рядом с домом – это уже в самом крайнем случае. "Тупик", – с сожалением констатировал Николай, – прямо хоть грант выпрашивай у какого-нибудь фонда "возрождения царизма в России".

Витала в голове Николая вполне реальная идея решения денежной проблемы, но, будучи человеком с принципами и определёнными ценностями, он настойчиво не хотел её рассматривать. Хотя, размышляя и прикидывая различные варианты, Николай всё равно приходил к одному и тому же. Почему бы не продать найденный в свёртке кулон какому-нибудь ценителю не просто драгоценностей, но знатоку раритетов и исторических ценностей? С моральной да, наверное, и с правовой точки зрения такое решение было бы малопривлекательным и не совсем законным. Но с практической – единственно верным. Не кредит же было в банке брать под грабительский процент.

"Над деталями поразмыслю утром", – с этой мыслью Николай отправился спать.

Следующий день, помимо воли и желания Николая, всё определил и расставил по местам. Он проснулся от яркого солнечного света, пробивавшегося сквозь узкую щель между неплотно сдвинутых штор. Свет этот радовал и бодрил, но миллионы пылинок, фланировавших туда – сюда в золотых лучах, как-то огорчали.

"Чем приходится дышать, – больше в шутку, чем всерьёз подумал Николай, – так долго не проживёшь".

Завтрак был обычным и скромным: бутерброд с салом и двумя яйцами всмятку, и второй бутерброд, но уже с колбасой и большой чашкой чая. Побрившись и приняв душ, Николай решил до того, как отправиться в библиотеку, сбегать в продовольственный, заполнить опустевший холодильник.

Вернувшись менее чем через полчаса, у дверей своей квартиры он обнаружил, симпатичную девушку лет двадцати, высоко роста и с пышными рыжими волосами. Чем-то она, безусловно, была похожа на него, но в основном – была в маму.

– Привет, – сказала дочь.

– Привет, – ответил Николай.

Это было их обычным приветствием. Только сегодня Николай произнёс его с широкой улыбкой и с неподдельной радостью. А дочь – как-то с грустью, как заметил отец, чуть ли не со слезами на глазах.

– У тебя опять телефон не отвечает, – тихим голосом сообщила Юлия, – вот я без предупреждения и заявилась, надеясь, что будешь дома.

– Опять, наверное, разрядился, старьё несчастное. Всё никак не соберусь его поменять. Ты уж извини, что-то мы на пороге застыли, давай, заходи.

Николай распахнул входную дверь и посторонился, пропуская дочь. Они сняли куртки, обувь и прошли на кухню, где Николай начал наполнять купленными продуктами холодильник, а Юлия села за стол и молча наблюдала за отцом.

– Как твои дела, котёнок? – спросил Николай, продолжая наполнять холодильник, лишь на мгновение повернув голову в сторону дочери, – как учёба?

– У меня, папа, всё в порядке, всё по-старому, – голос Юли опять на секунду дрогнул.

Николай захлопнул, наконец,      дверцу своего доисторического ЗИЛа и сел за стол напротив дочери.

– Но я же вижу, что ты "не в своей тарелке", – обеспокоенно сказал он, – да и время твоего визита озадачивает.

Николай вдруг спохватился:

– Хочешь что-нибудь, чай или кофе?

– Нет, нет, спасибо. У меня сейчас мысли совсем о другом.

– Да о чём же, случилась что-нибудь? – Теперь уже Николай всерьёз забеспокоился. До сих пор у дочери не возникало проблем, которых бы она не сумела преодолеть самостоятельно. Что же вдруг так её "достало?" Может, несчастная любовь или, не дай Бог, беременность? Она уже не ребёнок и вполне самостоятельна, так что всё возможно. Хотя с такой проблемой она бы обратилась, пожалуй, к матери.

Он накрыл её ладонь своей рукой и тихонько сжал, глядя прямо ей в глаза.

– Ну, давай, колись – что произошло? – С максимальной, на какую только был способен, теплотой в голосе спросил Николай. Он улыбнулся, когда в следующую минуту Юлия, запустив пальцы обеих рук в свои густые рыжие, слегка вьющиеся волосы, резким движением откинула их назад. С детства эта её привычка показывала, что дочь на что-то решилась и что сейчас последуют или слова, или действия.