Последняя крепость. Том 1

Говорили стражники промеж собой: осмелившиеся оскорбить пресветлого эльфа Лилатирия болотники сидят в Тухлой Дыре, дожидаясь завтрашней казни. Говорили, да только сами себе не очень-то верили. Про болотников, конечно, ходило множество страшных сказок, но эти двое оборванцев — худощавый парнишка и седобородый старик — никак не походили на рыцарей-болотников, какими их принято было представлять. Да и потом, ежели они на самом деле являются такими сильными воинами и искусными магами, что даже с самими могущественными эльфами могут поспорить, — почему спокойненько помалкивают за запертой дверью Дыры, не предпринимая никаких попыток освободиться? Кого надо было получше стеречь, так это верзилу-северянина. А его почему-то поместили не в Тухлую Дыру, а в одну из обычных камер в соседнем крыле подвалов. И приставили к той камере всего-то двоих ратников. Даже сюда время от времени нет-нет да и долетали яростные вопли и тяжкий грохот цепей — верзила то и дело начинал бесноваться… Нет, начальству-то, безусловно, виднее, но, наверное, оно все-таки того… слишком уж чудит. Да, впрочем, кто их разберет, начальников этих… А может быть — говорили еще — лишенные своих чудесных доспехов, оружия и амулетов болотники утратили всю силу. Ведь не рыпаются же они! И на Королевском суде не рыпались, и здесь, в застенках. И какой смысл полусотне воинов глаз не смыкать всю ночь? И какой смысл держать наготове еще несколько сотен ратников?

— Приговоренных охраняем, господин капитан, — ответил стражник на вопрос Свана.

— Приговоре-е-енных… — брезгливо глядя на воина, протянул капитан. — Знали бы вы…

Он вдруг понял, что никакие объяснения здесь не помогут. Не поверят эти дурни в то, что довелось ему видеть своими глазами.

Капитан махнул рукой и двинулся дальше. Но через пару шагов снова остановился.

— Нет, чем пахнет-то? — сморщившись, снова спросил он. — Будто как… цветами, что-ли?

Тут уж и те из стражников, которые находились рядом с капитаном, задвигали носами, шумно принюхиваясь.

— Чую! — вдруг обрадованно воскликнул один из ратников. — Пахнет, да! Сладко… — Стражник зачмокал губами, словно пробовал на вкус кусок фруктового пирога. — Даже на языке чувствуется…

Вслед за ним зачмокали и захлюпали носами и другие стражники. Кто-то — подальше от капитана, за его спиной — восхищенно ахнул. Кто-то даже заржал от удовольствия. Но Сван почему-то не обернулся на наглеца. Хмурясь, он принюхивался и поглядывал по сторонам, ища источник странного сладкого запаха.

— А вона! Вона! — завопили дальше по коридору.

Капитан бросился на этот голос. И скоро врезался в плотное кольцо стражников, обсуждавших что-то с приглушенным возбуждением. Растолкав ратников, Сван увидел то, что их так заинтересовало. На грязном, мощенном булыжниками земляном полу лежал цветок — такой, какого никогда раньше капитану видеть не приходилось. Более всего цветок напоминал птицу с удивительно красивым цветным оперением. Множество длинных и узких лепестков нежно переплетались друг с другом, образуя неправильной формы шар размером с человеческую голову. Словно клюв, подрагивая, смотрела вверх крупная тычинка, осыпавшая пыльцу… Вблизи цветка сладкий запах был так силен, что щипало язык, и глаза резало, будто их заливал горячий сироп.

Сван отшатнулся, кашляя.

— Кто его приволок сюда? — зарявкал он, сам, впрочем, понимая, что никто эту штуку незаметно в тюремные подвали приволочь не мог. — Ну-ка… тащите его наверх. Пусть там разбираются…

Несколько человек сразу сунулись было к цветку, но их словно отбросило волнами нестерпимо сладкого запаха. Закрывая ладонями лица, кашляя и чихая, ратники стали пятиться прочь от цветка.

Тычинка задрожала сильнее, осыпая еще больше пыльцы. Но вот удивительно: пыльца та почти моментально растворялась в воздухе, не долетая до пола.

«Что за диковинная дрянь… — подумал капитан, пятясь по коридору. — Надо к сотникам посылать. И поскорее!..»

Тут же он представил, как будет мямлить и путаться посланный ратник, представ пред очи большого воинского начальства: «Тамотко, в подвале, цветок лежит большой, красивый… И воняет так чудесно, аж продохнуть нельзя… Вот господин капитан и велел мне вам об этом сообщить…» Представил это Сван и скривился.

Факельное пламя стало потрескивать. И в свете танцующих косматых огненных языков под потолком вдруг явственно обозначились облачка полупрозрачного маслянисто посверкивающего тумана. Облачка быстро разрастались, сливаясь в одно облако, заполняющее пространство коридора дурманящим сладким ароматом.

Слюна во рту капитана стала вязкой. Он вдохнул еще несколько раз, покрутил головой и чихнул. Аромат, сгущаясь, становился все более приторным, и уже никакого удовольствия обонявшие его не испытывали. Аромат стал чересчур сладким. Аромат уже обжигал носы и рты стражников изнутри. Лица и открытые участки кожи быстро покрывались липким, словно ягодное варенье, налетом. И от налета этого кожу щипало и жгло.

— В горле режет, — сдавленно пожаловался тот самый ратник, который первым после капитана почувствовал сладкий запах.