Последняя, кто умела лгать (СИ)

Нехотя, он выходит за пределы своей спальни, спрашивая самого себя: а нужно ли ему помогать этой грязнокровке? Малфой ненавидит её всем сердцем, но рассуждения тут же сходят на ноль, когда Дафна заводит его к себе в комнату. Он видит Блейза, который придерживает стакан с водой, чтобы Грейнджер попила. Если это можно назвать Грейнджер. Сплошное кровавое месиво, которое отдалённо напоминает человека, делает несколько глотков и тяжело откидывает голову. Боль, которую ещё секунду назад чувствовал парень, тут же отступает. Когда Малфой уходил из гостиной, то видел лишь несколько мест на теле гриффиндорки, где не было кожи, и это уже не было приятной картиной. Но теперь кожи просто не было — было просто мясо с кровью, глубокие порезы и никаких слёз. Она лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала.

— Ей нужно помочь, Малфой, — начал Блейз. — Мы в долгу перед ней…

— Что? — выплюнул Драко. — В каком долгу, Блейз? Что ты несёшь?

— Она не убила наших матерей, если ты вдруг забыл.

— Ох, я не забыл. А ещё я не забыл, что на её руках смерть Северуса.

Гермиона вновь слышит имя друга и боль подкрадывается к ней из-за спины. Минутное облегчение, подаренное ей Лордом в виде пыток, отступает. Сразу же начинает чувствовать и боль от снятой заживо кожи, глубоких ран и жгучих ударов хлыстов. Всё оно одним скопом обрушивается на девушку, напоминая, что на руках — не её кровь, а кровь близкого человека. Ей хочется рассмеяться, но воздуха в лёгких не хватает.

— Он был её другом, Малфой, — шипит Дафна. — Не будь козлом и помоги ей.

Краем уха она вслушивается в разговор слизеринцев и не понимает: откуда Дафна знает? А потом вновь отключается от внешнего мира, окунаясь в себя. Ей плевать, это всё равно никоим образом уже не влияет на ход событий. Тихий-тихий всхлип срывается с уст Гермионы, доставляя непомерную боль.

Малфой смотрит на неё. Слова Дафны застряли где-то в ушах и никак не дойдут до сознания. Нет, он отказывается в это верить. Северус не мог дружить с Грейнджер — они не могли быть друзьями. Замкнутый и холодный Снейп не стал бы водить дружбу с предательницей и грязнокровкой Грейнджер. Невозможный союз.

— Малфой! — ход мыслей прерывает Забини. — Ты ей поможешь? Если нет, то свали отсюда.

— Сами свалите, — шепчет Драко. — Мне нужно остаться с ней наедине, вы мешать будете.

Забини недоверчиво смотрит на друга, но всё-таки выходит из комнаты, забирая с собой блондинку. Они остаются за дверью, пока Драко начинает исцелять гриффиндорку.

— Это правда? — тихо спрашивает Малфой, выводя незнакомые руны над Грейнджер.

— Да пошёл ты, — выдавливает она из последних сил и начинает смеяться.

Так больно давно не было. Что может быть хуже, чем скрывать свою боль от человека, который страдает не меньше твоего? Уровень чувствительности у этих двоих кардинально отличался. Ему было достаточно одного Непростительного, а ей мало целой вереницы проклятий. Малфой чувствует себя разбитым из-за потери крёстного — не самого близкого родственника; а она держится молодцом, потому что тот так завещал. Но это не исключало того, что страдали оба.

— Примени «Вулнера Санентур», это будет эффективнее. Мои ткани поражены Сектумсемпрой — их ничего не заживит, кроме этого заклинания, — шепчет Гермиона. — Я бы и сама, но моя палочка…

— Вулнера Санентур, — послушно повторяет Малфой.

— Теперь «Ферула».

— Ферула, — не противится парень. — Грейнджер, у тебя очень сильно пострадали внутренние органы: печень, почки и лёгкие. Посмотри на руны, посмотри на их цвета.

Голос слизеринца отдаётся в ушах голосом Северуса, ведь раньше он так лечил её. Он накладывал на неё целебные чары, объясняя каждое заклинание. Знал же, что когда-то глупая гриффиндорка останется сама, что придётся лечить саму себя.

— Когда твои раны будут затянуты, а кровотечение остановлено, то стоит применить «Боно сис анимо» — это подлечит немного твою душу, — холодный, но родной голос Северуса убаюкивает. — Не забывай о нём, оно обязательно для завершения лечения.

— А теперь «Боно сис анимо», — повторяет Гермиона за голосом в голове.

— Боно сис анимо.

Приятная волна прохлады накрывает новую кожу Гермионы. Она тяжело вздыхает, сдерживая ком в горле. Аккуратно поднимается с кровати и бросает небрежный взгляд на некогда голубое постельное белье. Сжимает легко руку в кулак, без гнева и злости, чтобы новообразованная кожа не покрылась новыми кровавыми подтёками.

— Он и раньше тебя лечил, — заговорил Драко. — Последнее заклятие — его авторское, если можно так выразиться.

— Они все его авторские, — она направляется к дверям.

— Почему ты заступилась за меня?

— Спасибо, что помог мне.

Гермиона выходит из спальни Дафны на своих двоих, хотя внутренности ещё побаливают, но в целом она чувствует себя нормально. На полу сидят Забини и Гринграсс, которые подрываются с места, когда дверь открывается.

— Спасибо.