Последняя, кто умела лгать (СИ)

Холодные руки закрывают лицо, а слёзы скапывают на голубое постельное. Ещё даже не рассвет, можно спокойно дальше ложиться спать, но она включает ночник и садится в кресло. Гермиона боится засыпать, потому что знает: как только она провалится в сон — страшный голос снова начнёт надиктовывать текст.

— Спаси мир ценою своей души, — отдаётся эхом в голове. — Они — твоя душа. Ты можешь сохранить её, а потом наблюдать за лютующим пожаром в мире или расколоть её, чтобы видеть солнце над головой.

Гермиона не понимает толкований в голове. Какое по счёту это видение? Десятое? Или уже их подсчёт перевалил за сотню? Она не знает. Может, ей стоит обратиться к кому-то за помощью? А что она расскажет? Что у неё кошмары? В лучшем случае, Помфри даст успокоительную настойку.

Она дожидается утра, впервые применив к себе чары красоты, чтобы скрыть следы бессонной ночи. В Большом зале, за завтраком, не сводит глаз с Гарри, который доедает яичницу с беконом. Он жив и здоров. Как обычно, непослушные волосы торчат в разные стороны, а зелёные глаза наполнены добротой и искренностью.

— Что-то случилось, Гермиона? — спрашивает брюнет. — Ты какая-то молчаливая. Ты не ешь ничего. Что такое?

— Всё хорошо, — быстро отвечает гриффиндорка. — Просто спала плохо.

— Почему? Тебя что-то беспокоит?

— Нет. Мне кажется, что я просто устала и жду конца семестра.

— Раз Гермиона Грейнджер устала, то мы имеем право открыто жаловаться на программу третьего курса, — подхватил Рон. — Нет, я серьёзно. Разве можно ставить столько предметов в один день? А Прорицание? Его нет только в понедельник.

Улыбка на лице Рона заставляет тоже улыбнуться. Это точно был очередной глупый сон. Гермиона сидит за столом в Большом зале, рядом сидят Рональд и Гарри — беззаботные и здоровые. И живые. Не может идти никакой речи о возрождении Волан-де-Морта, а уж тем более о Войне. Но потом глаза переключаются на фигуру парня, вошедшего в зал вместе со своей свитой. Это Драко Малфой, и Гермиона вновь забывает дышать. Вспоминает, как несколько часов назад видела во сне: Малфой убивает Дамблдора, а потом стоит за спиной Реддла, наблюдая за мёртвым Гарри Поттером. И страх снова возвращается под кожу, парализуя тело. Так, сон или недалёкое будущее?

Тот самый пугающий голос всплывает в мыслях и она морщится. Это пугает и сегодня. Пробирает до дрожи уже эту Гермиону — Пожирательницу Тома Реддла. По спине пробегают мурашки и Драко это замечает. Он берёт с кровати плед, укрывая голую Гермиону. Парень видит, как ей сложно даётся рассказ, как она вспоминает и переживает всё заново. И Малфой знает, что с ним будет так же, когда дело дойдёт до его истории.

— Я не просила небеса о своём даре и была бы счастлива, если бы вдруг лишилась его, — девушка возвращается к рассказу. — Как оказалось, у меня дар предвидения. И на третьем курсе, когда у нас появился такой предмет, как Прорицание, я узнала об этом.

— Поэтому ты так странно себя вела на занятиях Трелони? — он вспоминает, как Грейнджер чуть ли не каждый раз выбегала в слезах из класса.

— Я видела не радужных единорогов и маленьких детей, Драко. Я видела ужасные вещи. Вижу до сих пор.

— Ты через видения увидела, что я должен был убить Дамблдора?

— Да, — коротко отвечает Гермиона.

— Ты кому-то о них рассказывала?

— О да, — она на грани истерики.

Родителям пришлось успокаивать её из ночи в ночь. Не было не единого дня, чтобы Гермиона не заставляла мать и отца бежать к ней, когда дом содрогался от криков. Сны стали живее и ярче. Теперь ко всему почему туда добавились какие-то непонятные люди и события. Она видит какое-то кладбище. Видит Гарри, Реддла и много волшебников в чёрных мантиях с капюшоном. А ещё она видит неподалёку тело парня, которого несколько раз встречала в коридорах Хогвартса. Кажется, он пуффендуец.

— Теперь я могу тебя касаться, — мерзко шепчет Волан-де-Морт. — Я убью тебя, Гарри Поттер.

— Нет! — срывая голос кричит Гермиона, но её никто не слышит. — Гарри!

Лучи из палочек соединяются. Девушка кидается под палочку Реддла, чтобы заслонить собою друга, но это не помогает. Гермиона плачет и продолжает кричать до того момента, пока не просыпается. И так каждую ночь.

Она приезжает в Хогвартс и сходу мчится к Дамблдору. Сны больше не кажутся пустыми и незначительными. Просто так такое не увидишь.

— Директор, — она задыхается. — Гарри Поттер в опасности.

— Гарри Поттер в опасности, — повторяет Гермиона. — Это единственное, что они услышали. Все остальные слова прошли мимо них.

— Это случилось тогда, когда Поттера освободили от занятий?

— Да. Они услышали «А», но дальше не углублялись в рассказ. Дамблдор слишком поздно уверовал в мои слова.