Последняя любовь

«Телефон…»

Телефон.
маленькое чудовище из красной пластмассы,
телефон,
моя надежда и мое проклятье…
Я знаю – сегодня наш вечер, я знаю – сегодня мы будем вместе,
я словно вижу, как ты стоишь в телефонной будке с выбитыми стеклами где-нибудь на проспекте Ленина
и набираешь, набираешь, набираешь мой номер… но телефон, это маленькое красное чудище, не пропускает тебя ко мне…
Я брожу вокруг него, прошу, уговариваю, заклинаю…
Проклинаю!..
Он упрямо молчит.
Мне кажется даже, что он наливается красным светом, как предостерегающий сигнал светофора…
Я знаю – сегодня наш вечер, мои истосковавшиеся плечи уже сладко ежатся, предчувствуя прикосновение твоих рук… но телефон, это маленькое красное чудище не пропускает тебя ко мне…
Он словно знает, что мы в его власти,
он упивается этой властью, как какой-нибудь мелкий чиновник… телефон, проклятый, злобный звереныш!..
наконец, он сменяет гнев на милость и неохотно дребезжит…
Я кидаюсь к нему… останавливаюсь,
лихорадочно шепчу тысячу нежных слов, которые никогда не скажу тебе… потом снимаю трубку.
«Почему ты так неласкова со мной?» – спрашиваешь ты…

О счастье

Счастье
Принимайте в малых дозах,
Любое снадобье –
в малых дозах лекарство, в больших – яд…

Земля –
надушенная
Розовым маслом
Бесформенная подушка,
Небо –
Розовый пластик,
Завешанный
Вкрадчивым розовым пологом
Облака,
Дальше Вселенная –
Кромешно
Розовая,
И в розовой лени
Он –
Кто?! –
И я…

Но где мятущаяся душа моя?..
Розовой глиной завален ссохшийся трупик –
Наверно, растительный образ жизни ей не был показан…

В любви
должно быть что-то вокзальное –
Расстояния,
Нависшая пасть репродуктора
с полувыплюнутой угрозой
Расставания,
Суматошная смена станций назначения,
Будоражащее непостоянство дверей,
Действительность, обращенная в бред
Бессонных ночей
Кривыми зеркалами,
Жестких скамей неудобство…

Принимайте
счастье
в малых дозах?
Или?..

Белыми флагами розовые простыни
К стоптанному
Черному небу
с облупившейся розовой краской
воздеты…
Перепутал рецепты кто-то…
Счастье мое неопознанное,
Где ты?

1978

На улице

Улица в пятнышках солнечных, весёленькая, как шалость.
На улице.
газончики – премиленькие,
аккуратненькие прямоугольнички, подстриженные почти налысо, до уровня самой низенькой –
чтоб, не дай бог, ничего не торчало –
былиночки,
и посему –
не иначе – обретшие законченность.
Само совершенство –
ухоженные, стандартные, равновеликие, безликие равно.
При этом предательски
похожие
на вирши иных поэтов.

Ночь