Последняя любовь лейтенанта Петреску

— Тогда вставай, — толстячок неожиданно посуровел, — и сбегай в церковь за дорожками. Да побыстрее! Пошевеливайся.

— Эк ты поменялся, — крякнул Мунтяну, — шустрый какой.

— Еще бы, — приосанился толстячок, — я ведь теперь твой работодатель.

— Пошел к черту, — беззлобно сказал Мунтяну, и снова вытянулся на ступенях.

Вдалеке показался лейтенант Петреску, шедший на службу. Приветственно помахав ему, Мунтяну, не обращая внимания на ругательства толстяка, положил под голову руку, и приготовился спать.

— Ну, скотина наглая, — угрожающе сказал толстяк, закатывая рукава, — сейчас я тебя бить буду.

— Боюсь, не справишься, — сонно ответил Мунтяну.

— Справлюсь. Потом еще и полицию вызову.

— Вызывай, — спокойно ответил Мунтяну.

Толстячок задумался. Если бомж так спокоен и уверен в себе, дело нечисто. Толстячку и в голову не приходило, что человек может быть спокоен, и уверен в себе просто потому, что он спокоен и уверен в себе. Если человек такой, значит, тут дело нечисто. Задумавшись над этим, устроитель свадьбы сам побежал в церковь за дорожками.

— Встал бы ты все-таки, — сказал Мунтяну тощий мужчина в порванных спортивных штанах, — а то разозлятся, будут венчаться в другой церкви, и нам ничего не достанется.

— Вам, — спросил Мунтяну, — это кому?

— Нам, людям.

Мунтяну сел, и оглянулся. На территории Собора действительно копошились бомжи. Человек семь.

— А что, они вам много дают? — поинтересовался Мунтяну, протирая глаза.

— Денег нет, а еды — навалом. Мы за счет этого и живем, — пояснил бомж, с любопытством глядя на Мунтяну, и спросил, — ты кто, и откуда?

— Вообще-то, — решил вдруг быть откровенным Мунтяну, — я старший лейтенант Службы Информации и Безопасности.

— Это еще что за служба такая?

— Ну, наследница КГБ.

— А что, — удивился бомж, — КГБ уже нет?

— Ты с какого света явился? — поразился Мунтяну, — КГБ уже четырнадцать лет нет.

— То есть, как это нет? — тупо спросил бомж, — Ну, и кто теперь за порядок в стране отвечает?

— Ну, СИБ и отвечает.

— А почему КГБ нет?

— Так страны нет, вот КГБ не стало.

— Как страны нет? — засмеялся бомж, и понял. — Да ты меня разыгрываешь, добрый человек. Как это страны нет, если ты есть, я есть, город есть. Все, как было, так и осталось.

— Ну ты и темный, — присвистнул Мунтяну, — неужто ты не слышал, что СССР развалился? Это же четырнадцать лет назад было!

— Как развалился?!

— Ты что, по новым деньгам не понял?

— Откуда мне знать?! — разволновался бомж. — Деньги, как деньги. Думал, их просто так поменяли.

— А флаги? — иронически поинтересовался Мунтяну. — Их тоже просто так поменяли?

— Я на флаги не смотрю. Они обычно на стенах висят, а там ни пустой бутылки, ни пакета с едой, ничего не найдешь.

— Ну, а в небо-то ты смотришь? — патетически спросил Мунтяну.

В то же время старший лейтенант вынужден был, — пусть и про себя, — признать, что выглядит нелепо. Сам почти бомж, опустившийся, пьяница, издевается над несчастным человеком… Мунтяну вдруг даже прослезился, что было, без сомнения, одним из признаков катастрофически быстро надвигавшегося на него алкоголизма.

— Знаешь… Как тебя зовут?

— Григорий.

— Знаешь, Григорий, я, пожалуй, не сказал тебе всей правды.

— Да, я тоже так решил, — признался Григорий. — По-моему, ты не старший лейтенант государственной безопасности.

— А кто же? — удивился Мунтяну.

— Я думаю, ты — сержант государственной безопасности, — шепотом сказал бомж.

— Нет, Григорий, — покаянно вздохнул Мунтяну, — я действительно старший лейтенант государственной безопасности, просто спившийся и потерявший надежду добиться чего-то в этом мире.

— Эка невидаль, — успокоил его Григорий, — а чего бы ты хотел добиться? Двухкомнатной квартиры в стареньком доме, подержанного автомобиля, и возможности венчать свою глупую беременную дочку в Кафедральном Соборе? Это, по-твоему, значит чего-то добиться в жизни?

— Да ты, я погляжу, — улыбнулся сквозь слезы Мунтяну, — философ.

— В общем, да. Даже преподавал в институте, — гордо признался Григорий, — но мне это надоело, и я стал асоциальной личностью.

— Трудно ей быть? — с надеждой спросил Мунтяну.

— Очень, — разочаровал его Григорий, — очень легко. Думаю, тебе понравится.

— Нет, — повесил голову Мунтяну, — я не могу. По крайней мере, до тех пор, пока не выполню свое последнее задание. Я должен следить за одним лейтенантом полиции. Петреску его фамилия.

— А тебе очень хочется за ним следить?

— Вообще-то нет. Человек он, кажется, симпатичный, да и сил гоняться за ним по городу у меня нет. Он ведь молодой. Сегодня дома, завтра в гостях у девушки, через час — гулять пошел, потом — работать. А у меня артрит, и, кажется, алкоголизм.

— Знаешь, практически все чекисты, которые к нам, бомжам попадают, — поделился секретом Григорий, — очень зависимы от алкоголя. Но это ничего. Мы поможем тебе справиться. И с лейтенантом твоим разберемся. А сейчас вставай со ступенек, и пошли поможем ребятам поцыганить на свадьбе.

Взявшись за руки, новоиспеченные друзья пошли к ограде Кафедрального Собора. Когда они приблизились к бомжам, Григорий остановил Мунтяну поодаль, подошел к собравшимся, и поднял руку.