Последняя любовь лорда Нельсона

Тридцать семь испанских кораблей были разбиты девятнадцатью английскими…»

Карл IV прислал это сообщение, приложив к нему копию отчета, истребованного им от адмирала дона Хосе де Кордова. Мария-Каролина читала его Эмме, сверкая глазами и ликуя. Этот бурбонский выродок решил погибнуть не иначе, как предав священную миссию помазанника божьего — короля; теперь он расплатится за это!

Эмма тоже с трудом скрывала радость: среди английских полководцев чаще всего называли Нельсона. Ему одному приписывал Кордова свое поражение.

Сэр Джон Джервис дал английскому флоту сигнал пройти, открыв огонь, вдоль всей линии испанских кораблей. Когда этот маневр был повторен, Кордова попытался, быстро сманеврировав, напасть на арьергард англичан. И один только Нельсон предугадал это намерение. Действуя вопреки приказу своего адмирала, он внезапно покинул свое место в английской боевой линии и повел свой корабль навстречу эскадре, совершавшей обходной маневр, прямо на стотридцатишестиорудийный адмиральский корабль Кордовы «Сантиссима Тринидад»[10], самый большой корабль на свете. При поддержке одного лишь капитана Трубриджа с его кораблем «Куллоден» он принял бой и продолжал его даже тогда, когда на помощь «Сантиссима Тринидад» подошли шесть испанских линейных кораблей. В течение часа два англичанина принимали на себя сокрушительный огонь превосходящих сил противника, пока не подошел остальной английский флот. Задержанный в своем продвижении Нельсоном, отрезанный от большей части своей эскадры, Кордова дал сигнал к отступлению, радуясь, что не потерял ни одного из своих кораблей. Но уже в следующее мгновение два из них были вынуждены спустить флаг, так как «Кептен» Нельсона, беспомощный, казалось бы, и близкий к гибели после потери парусов, швартовых, передней мачты и руля, вдруг тяжело надвинулся на «Святого Николая» и стоявшего борт о борт с ним «Святого Иосифа». Как те английские доги, которые даже погибая не выпускают из зубов своих противников, он вцепился в оба корабля… Потом Нельсон во главе своих матросов проник через окно в шканцах на борт «Святого Николая», в десять минут завладел кораблем и сразу же взял на абордаж «Святого Иосифа». С развевающимися волосами, с почерневшим от порохового дыма лицом, с громовым голосом, одноглазый капитан возник перед суеверными испанцами как дьявол, явившийся из ада. Дрожа, бросаясь перед ним на колени, они сдали ему корабль.

Кордова заканчивал свой доклад указанием на новый боевой маневр Нельсона:

«…Боевая тактика этого англичанина кажется мне особо достойной внимания. Она совершенно иная, чем наша или французская. Мы предпочитаем дальний бой, пытаемся ошеломить врага нашими дальнобойными орудиями и разбить его такелаж, прежде чем приблизиться к нему. Нельсон же без единого выстрела приблизился к своему противнику и направил свой огонь на корпус корабля и на его команду, чтобы затем взять корабль на абордаж. Оттого у нас были большие потери людей, в то время как он потерял их относительно мало. Какая тактика предпочтительней, может решить только опыт большого сражения. Да будет мне дарована милость его величества, дабы я мог ответить на этот важный вопрос победой испанской тактики!»

Мария-Каролина отложила листок с презрительным смехом:

— Дальний бой или ближний бой! Потомок Кортеса и Пицарро вопрошает, на что ему решиться, на тактику трусливых баб или на тактику мужей! Когда будешь писать Нельсону, Эмма, скажи ему, что он правильно разгадал этих испанцев. Они — бабы, кто их схватит, тому они и отдаются!

Эмма послала в Лондон и копию доклада Кордовы. Но на этот раз не в департамент иностранных дел. Разве Нельсон не жаловался, что лорды Адмиралтейства враждебно к нему настроены? Поэтому она послала листок, не называя себя, сыну короля, принцу Вильгельму, герцогу Кларенсу, который молодым моряком проходил у Нельсона морскую службу…

* * *

В начале апреля написал Нельсон. Впервые за долгое время опять подробно.