Последняя любовь Самурая

– Врешь, – выпалила я и в досаде отшвырнула салфетку.

– А у тебя характер, – засмеялся он и добавил спокойно: – Нет, не вру. Я первый день в этом городе и никого здесь не знаю. Так что не трать время на объяснения, как все это важно и прочее… Я тебе верю, но при всем желании ничем помочь не смогу.

– Хорошо, – кивнула я, решив быть терпеливой. Кирилл говорил: у Самурая неприятности, кто знает, почему он не хочет быть откровенным, возможно, у него на то есть причины, серьезные. – Очень вкусно, – не чувствуя вкуса пищи, произнесла я через десять минут.

– Что-нибудь еще?

– Нет-нет, спасибо.

Далее мы ели почти в молчании, время от времени обмениваясь ничего не значащими фразами. Наконец он попросил счет.

– Ты приехала из города? – задал он мне вопрос.

– Нет, я остановилась здесь.

– Отлично.

И я поняла, что сейчас он уйдет. Просто уйдет, и неизвестно, встретимся ли мы еще когда-нибудь. От этой мысли мне сделалось так страшно, что я сказала то, что никому и никогда не сказала бы ни за что на свете:

– Можно, я пойду с вами?

– Я сам только что собирался тебе это предложить, – усмехнулся он.

Мы вошли в лифт, и я спросила:

– Как вас зовут?

– Саша, – ответил он. Лифт остановился, он вышел первым. Его номер оказался точной копией моего. Саша запер дверь, снял пиджак, повесил его в шкаф. – Проходи, – кивнул он мне. – Не стой с сиротским видом.

– Я… у вас могут быть причины мне не верить, но я здесь для того, чтобы передать вам… то есть я хотела сказать…

– Вот что, я тебе уже говорил: ни о каком Самурае я не слышал. И давай оставим это. У меня нет ни малейшего желания тратить время на бесполезные разговоры. Будешь продолжать в том же духе – выгоню. – Он снял рубашку, швырнул ее на кресло, сбросил туфли. – Предпочитаешь наслаждаться мужским стриптизом или все же начнешь шевелиться? – покосился он на меня.

– Что?

– Платье сними. Хочешь, чтобы я тебе помог?

Я стянула платье и села на краешек кровати. Мне было очень страшно, страшно оттого, что он ничего не понял. Я для него обычная девица на ночь, может, не хуже других, но и не лучше. Здесь могла оказаться совсем другая женщина, и он точно так же вел бы себя с ней. Я для него не значу ничего, ничего… а он для меня? В тот момент я твердо знала: все. И дело даже не в том, что я без него не справлюсь, не разберусь в этой истории, не найду убийцу Кирилла и не отомщу за его смерть. Я хотела быть рядом с ним, кем бы он ни был, и это желание вселяло страх, и вместе с тем я бы не хотела, чтобы было по-другому. Мы наконец-то встретились, и то, что он меня не узнал, ничего не меняло.

Я очень боялась сделать что-нибудь не так, не угодить, не понравиться ему, я знала: это неправильно, что это лучший способ потерять его, и ничего не могла с собой поделать. Он был добр, он был ласков, он хотел доставить мне удовольствие, но я-то знала, что точно так же он мог гладить собаку, впрочем, собаку он, возможно, пожалел бы и взял с собой. А вот я ему была не нужна. Девушка на три часа. Эти мысли и невозможность что-либо изменить вконец меня доконали. Мне не следовало ложиться с ним в постель, но я знала: если бы можно было все вернуть, я поступила бы точно так же.

Он уснул, уткнувшись лицом в подушку, а я кусала губы, чтобы не разреветься. Потом представила, что придет утро и надо будет что-то говорить, и, видя, как он торопится от меня отделаться, опять пытаться не разреветься. А потом он уйдет, и я ничего не смогу изменить, ничего…

Я тихо поднялась, нащупала в темноте свое платье, взяла туфли и сумку и на цыпочках направилась к двери. Я не знала, правильно ли поступаю, и была уверена, что через полчаса, через час уже пожалею об этом. Останься я здесь, и иллюзия близости продлилась бы еще какое-то время, и мое решение уйти, правильное или нет, в сущности, ничего не меняло.

Я плотно закрыла за собой дверь и пошла к лифту. В душе царили такая тоска и отчаяние, что все остальное не имело никакого значения.

– Я люблю его, а он меня нет, – сказала я самой себе, стоя в лифте и выводя пальцем узоры на зеркале. – Вот и вся сказка.

Дежурная на моем этаже отсутствовала, впрочем, мне было безразлично, что обо мне подумают.

Мой номер был как раз напротив лифта. Я вошла, не включая света, опустилась на кровать и легла, раскинув руки. Ясно было: уснуть не удастся. Я поднялась и побрела в ванную, щелкнула выключателем, открыла дверь и громко икнула. В ванне полулежал мужчина. В одежде, ботинках, запрокинув голову и открыв рот. На черной футболке кровь была почти незаметна, зато две аккуратные дырочки видны очень хорошо. Две дырочки от пуль, выпущенных ему в грудь.