Последняя милость

— Из-за сапог Сиси. О них знали только два человека. Ричард и Кри. Честно говоря, мне хотелось верить, что убийца Ричард. Он был просто идеальным подозреваемым.

— Зачем вы так говорите? — обиженно спросила Мирна. Все с любопытством посмотрели на нее. — Сегодня он заходил в магазин и подарил мне вот это. — Мирна порылась в своей объемистой сумке и извлекла оттуда совершенно обычную с виду тонкую перчатку. — Просто сказочная вещь! Сейчас я вам покажу. Дайте мне вон ту книгу. — Ей передали книгу в твердом переплете, которая лежала на пуфике. Мирна натянула перчатку и взяла ее. — Смотрите. Она кажется совсем легкой. Лайон что-то сделал с перчаткой, каким-то образом укрепил ее. Я не знаю, как он это сделал, но когда на руке у вас эта перчатка, книги в жестком переплете кажутся даже легче, чем карманные издания.

— А ну-ка, дай мне попробовать, — оживилась Клара, забирая у Мирны перчатку и книгу. Книга удобно легла на ее ладонь, и Клара удерживала ее без малейших усилий. — Потрясающе!

— Он слышал, как мы говорили, что не любим книг в твердом переплете из-за того, что их неудобно держать, и сделал эту перчатку. — Мирна протянула ее Рене-Мари, которой хотелось верить, что Ричарду Лайону наконец-то удалось изобрести что-то полезное и, возможно, даже прибыльное.

— Он явно к тебе неравнодушен, — нараспев произнес Габри.

Мирна не стала его одергивать.

— Но вы продолжали утверждать, что Лайон все время сидел рядом с вами, не отлучаясь ни на секунду. — Гамаш повернулся к Мирне.

— Так оно и было.

— А раз Ричард Лайон не убивал Сиси, значит, это сделала его дочь.

— Кри очень сильно рисковала, — заметил Питер.

— Согласен, — кивнул Гамаш. — Но у нее было одно большое преимущество. Ей было все равно. Ей было нечего терять и некуда деться. У нее не было никаких планов на будущее, кроме одного — убить свою мать.

— Пять часов. Мне пора, — Руфь встала и повернулась к Рене-Мари. — После знакомства с вами я, пожалуй, пересмотрю свое мнение о вашем муже. Возможно, он умнее, чем я думала.

— Merci, madame. — Рене-Мари слегка наклонила голову, почти точно так же, как это делала Эмили Лонгпре. — И счастливого Нового года!

— Что-то я сомневаюсь, что он будет счастливым. — С этими словами Руфь захромала к двери.

Ричард Лайон сидел в мастерской в подвале и колдовал над своим новым изобретением. Рядом с ним, на верстаке, лежала рождественская открытка, которая пришла с утренней почтой. Она была от Саула Петрова. В ней Саул извинялся за свой роман с Сиси. Дальше он писал о том, что у него была пленка с компрометирующими фотографиями Сиси, которую он впоследствии сжег. Саул признавался в том, что поначалу собирался шантажировать Сиси, если той удастся разбогатеть, а после ее смерти не сразу выкинул эту пленку, потому что решил проделать то же самое с Лайоном. Но недавно в нем проснулась совесть, которую он считал навсегда потерянной. Поэтому теперь Саул хотел извиниться перед ним. В конце письма Саул выражал надежду на то, что когда-нибудь они смогут стать если не друзьями, то хотя бы добрыми приятелями, потому что в ближайшем будущем наверняка окажутся соседями.

Ричард Лайон сам удивился тому, как много значило для него это письмо, и подумал, что, возможно, они с Петровым могли бы стать хорошими друзьями.

Возвращаясь к машине, припаркованной у бистро, Гамаш и Рене-Мари столкнулись с агентом Робертом Лемье.

— Я собираюсь встретиться с суперинтендантом Бребефом, — сказал Гамаш, пожимая руку молодого человека и представляя его Рене-Мари, — и попросить его распределить тебя в наш отдел.

Глаза Лемье широко распахнулись от изумления.

— Господи, сэр… Благодарю вас! Благодарю! Я не подведу вас, сэр.

— Знаю, что не подведешь.

Они вдвоем начали очищать машину от снега. Рене-Мари решила подождать в бистро.

— Бедная мадам Зардо, — сказал Лемье, указывая скребком на Руфь, сидящую на обычном месте на деревенской площади.

— Почему ты назвал ее бедной?

— Она же пьяница. Мне сказали, что это ее пивная прогулка.

— А ты знаешь, что такое пивная прогулка?

Лемье уже собирался кивнуть, но в последнюю секунду спохватился. Может быть, он все неправильно понял? Сделал слишком поспешные выводы? Он отрицательно покачал головой.

— Вот и я тоже не знал, — улыбнулся Гамаш. — Но Мирна Ландерс мне все объяснила. У Руфи была собака по имени Дейзи. Я помню Дейзи. Они с Руфью были неразлучны. Две старые сварливые дамы, хромая, шли вместе по жизни. Но этой осенью Дейзи начала чахнуть. Она почти не вставала, и всем было ясно, что конец близок. Тогда Руфь вывела свою старую подругу на последнюю прогулку. Было пять часов, и они отправились в лес, туда, куда ходили каждый день в течение стольких лет. Руфь взяла с собой ружье и, улучив момент, когда Дейзи смотрела в другую сторону, застрелила ее.

— Но это же ужасно!