Последняя мировая. История одного снайпера

— Итак, наблюдатели размещаются в дальнем конце кабинета, — коротко объяснял Сбруев всем. — Ни в коем случае не подходите близко к окнам: в любое подозрительное окно враги сначала запустят ракету или пушечный снаряд, а уже потом будут разбираться: это им показалось или нет. Наблюдаем попарно: смена через четыре часа. Если кто-то заметит что-либо подозрительное, сразу же докладывайте мне, даже если я буду спать. Неважно, что это будет: свои или чужие — нам необходимо владеть всей картиной происходящего вокруг. Учитесь замечать различия в обстановке: возможна работа скрытных разведгрупп и выдвижение на позиции снайперских подразделений. Записывайте всё увиденное на карточку местности с фиксацией всех окружающих предметов и сооружений с приблизительным, но достаточно точным, расстоянием до них. Итак, первыми заступаю я с Ваней, далее Игорь, — посмотрел он на меня, — и Валера. А вы, Вячеслав Михайлович, — взглянул он на него, — пока отдыхайте, будете замещать через одного. Всё понятно?

— Так точно! — сказали мы.

— Тогда приступайте.

Тем временем на улице уже просветлело. Отчётливо стали различимы здания и слегка подмёрзшая береговая полоса.

Первые двое наблюдателей заступили в дежурство, а все остальные устроились отдыхать в соседней комнате. Валера вместе со стариком поделили диван, я же разместился в удобном кресле секретаря, свернувшись калачиком. Спать хотелось ужасно, отчего, только успев устроиться, я и не заметил, как уснул.

Но даже четыре часа сна пролетели, как одно мгновение. Меня разбудил полковник: пришло время мне заступать в дежурство.

Быстро придя в себя, я протёр глаза, поднимаясь со своей «кровати». Казалось, теперь спать хотелось ещё больше. Глаза после бессонной ночи резались с ужасной болью, и смотреть на яркий солнечный свет, отражающийся от снегового покрова, было невыносимо.

Полковник быстро объяснил на что, как и куда нам следовало смотреть, после чего удалился на отдых отсыпать своё время.

К моему счастью, Валера, всю жизнь проработавший водителем, оказался более привычным к подобному ритму работы и отдыха, отчего позволил мне отсыпаться дальше, тем более что от меня в таком состоянии было мало пользы.

Перед окончанием смены он вновь разбудил меня и, сдав её, я вновь погрузился в сон. Лишь отоспавшись ещё четыре часа, мои глаза успокоились, и я смог нормально заступить на наблюдательный пост.

Вокруг по комнате валялось бесчисленное количество осколков стекла, кроме того, немало их оставалось и в самих оконных проёмах, отчего мы не боялись использовать оптику в наблюдении. Главное — не допускать специфических солнечных зайчиков, создаваемых выпуклыми линзами оптических приборов, но от этого мы были достаточно защищены, находясь в глубине помещения, куда прямые солнечные лучи не доставали. На всякий случай я всё же выдвинул защитную бленду на прицеле винтовки и через него осматривал окружающую территорию.

Конечно, вообще-то наблюдать через прицел или бинокль в снайперском ремесле, да и в любых других условиях при ведении боевых действий, запрещалось из целей безопасности, но других приборов вроде перископа у нас не было, отчего опять-таки выбирать не приходилось.

Я обвёл взглядом окружающую местность: похоже, пока что вокруг всё было спокойно. Взяв в руки нарисованную полковником, так называемую, карточку боя, я сверил её с реальным расположением сооружений и видимых ориентиров.

Я попытался запомнить их и расстояния до них, которые полковник, используя один только бинокль, сумел определить довольно точно. Но достаточно, чтобы я мог использовать их и при стрельбе. Эти числа могли серьёзно помочь мне на случай, если бы пришлось стрелять в кого-либо отсюда.

В это время мой напарник — Валера, — пользуясь возможностью, отдыхал, отчего мне приходилось, как и ему до этого, работать за двоих.

Тщательно осмотрев всю местность через прицел, и не заметив ничего нового, я отставил винтовку в сторону, далее наблюдая невооружённым глазом. В прицел с его узким обзором общую картину увидеть было невозможно, а мне сейчас нужен был именно общий план. Кроме того, обнаружить что-то подозрительное на такой обширной площади, можно было только по движению, которое одно было бы заметно издалека. Подобно тираннозавру я стал ожидать движения, которым должен был выдать себя противник.

И вскоре дождался, правда, не совсем с той стороны, с которой ожидал.

Далеко в море вначале неясным, расплывчатым контуром, показалось какое-то судно. Оно приближалось носом, отчего мне было трудно определить его назначение и принадлежность даже через оптику. Необходимо было подождать. Но уже совсем скоро к этому одинокому силуэту прибавилось ещё несколько. Вскоре я различил уже несколько судов, отметив, что в центре находилось одно большое судно, вокруг которого размещались остальные, словно защищая его.

Я взял бинокль — у него увеличение было большим, чем у винтовочного прицела. Наведя его на группу суден, я сразу понял, что это были за судна и каково было их предназначение.