Последняя надежда

Мари, чье внимание, естественно, привлекли светлячки и устремленные на ее макушку взгляды Леомидо и Абакума, подняла глаза.

Все затаили дыхание, приготовившись к худшему… Мари опустила голову и застыла, уставившись в свою тарелку. Потом моргнула, словно стирая то, что только что видела, провела рукой по глазам и продолжила есть.

Абакум воспользовался затишьем, чтобы завести беседу на какую-то новостную тему, совершенно не интересную Оксе, активно соображавшей, что бы ей еще эдакое изобрести. Она чувствовала себя взвинченной до предела и готовой на все!

Оглядевшись по сторонам, она заметила то, что нужно: водопроводный кран! Самое оно! После огня — вода! Все это в пределах четырех основных элементов, великолепно! И нечто новенькое…

Окса уставилась на кран, незаметно рисуя круги указательным пальцем. Через несколько секунд из крана потекла струйка воды, затем она стала толще, а потом в раковину хлынул впечатляющий мощный поток, фонтаном забрызгав сидевших к ней ближе других Павла и Леомидо.

Мари вскрикнула, а Павел подскочил, чтобы завернуть кран, что оказалось не так-то просто, поскольку вода хлестала со страшной силой. Мокрый с ног до головы, со стекающими с волос и рубашки потоками воды, Павел поглядел на дочь черным от гнева взглядом.

— Окса, прекрати немедленно! ХВАТИТ! — взорвался он.

Мари удивленно поглядела на мужа.

— Но, Павел, она же ничего не сделала! Просто кран сорвало…

Окса тут же расплылась в широченной улыбке: как же, паника на борту, особенно у отца. Цель поражена и затоплена!

«За эти годы давно должен был ей все рассказать», — со злостью подумала она.

Полностью проигнорировав слова отца, Окса решила закончить красиво. Апофеозом действа стала корзинка с хлебом, стоявшая посередине стола. Ко всеобщему изумлению, плетенка поднялась в воздух примерно на полметра и высыпала все свое содержимое в тарелку Павла.

— ДА ЧТО ТУТ ТВОРИТСЯ?!

21. Расплата

Мари резко отодвинулась от стола, опрокинув стул.

— Кто-нибудь соизволит мне объяснить, что происходит? Что это за цирк? — закричала она. — Это не смешно! Мне совсем не смешно!

Леомидо, вопреки нарастающему ощущению, что неприятности только начинаются, уклончиво ей улыбнулся.

— Пожалуйста, Мари, давай выйдем, — убито произнес Павел.

Бледный как смерть, он решительно взял жену за руку и потащил в гостиную. Леомидо с Абакумом сурово поглядели на Оксу, не произнеся ни слова. Но в их молчании упрека было куда больше, чем в любых словах.

— Я… мне очень жаль… — пробормотала девочка, кусая губы. Все же ей было немножко стыдно.

— Нам тоже, Окса. Нам тоже… — уронил Абакум, вкладывая в эти несколько слов некий двойной смысл, который Окса не знала, как толковать.

Абакум тяжело поднялся, явно подавленный, и вместе с Леомидо покинул кухню, оставив девочку наедине с последствиями ее демонстрации.

Когда Окса направилась к себе в комнату, родители еще дискутировали в гостиной. Донесшиеся до нее обрывки их беседы были далеко не радужными. Разговор все больше и больше превращался в грандиозный скандал.

Окса уселась перед компьютером и открыла почту.

«Гюс, я крупно лоханулась. Мама теперь в курсе. Папа сейчас с ней разговаривает, все идет очень плохо. Они ругаются. Я кое-что проделала перед ней, дура такая. Пойду, попробую узнать больше. Я тебе расскажу. До завтра.

Окса-первостатейная-идиотка»

Не больно-то вдохновленная своей предыдущей попыткой шпионажа у дверей Драгомиры, девочка уселась на пол в коридоре у двери гостиной. Хотя та была закрыта, Окса отлично слышала все, что говорилось в комнате, настолько громко звучали голоса…

— Наша дочь — наследница власти Эдефии, у нее Печать…

— Ну да! А я — фея Динь-Динь! — Мари расхохоталась будто безумная.

— Мари… зачем бы я стал тебе лгать? Я на это не способен… Окса обладает определенными способностями, и некоторыми уже может пользоваться, у нее просто фантастический потенциал! Наша дочь сосредоточила в себе колоссальное могущество, куда большее, у кого бы то ни было до нее.

— Прекрати! Ты меня с ума сведешь этими дурацкими историями! Этой твоей Эдифией и всем остальным!

— Эдефией…

— И предположим, даже если я когда-нибудь поверю тебе, то почему ты мне об этом рассказываешь только сейчас? Сколько лет мы с тобой женаты? Поскольку ты явно не помнишь, я тебе отвечу: ВОСЕМНАДЦАТЬ!

— Идем, — глубоко вздохнул Павел. — Я тебе кое-то покажу. Пошли к Драгомире, тогда ты все поймешь…

Дверь открылась. Родители, пребывая в некотором ступоре от ссоры, прошли мимо свернувшейся в уголке Оксы. И это обидело ее еще больше…

Драгомира, поджидавшая их на лестничной клетке, впустила Мари и Павла в свои апартаменты. Окса тут же взлетела следом и уселась на последнюю ступеньку лестницы. Через пару мгновений из-за двери раздался крик Мари, от которого встали дыбом волосы.