Последняя надежда

— Риск для меня дать информацию, которую мне должно хранить в секрете, — ответила Фолдингота, взволнованно оглядываясь по сторонам и заламывая длинные руки.

— Пожалуйста, Фолдингота, скажи нам! Мы никому не передадим, можешь на нас рассчитывать!

Подошедший Гюс опустился на колени рядом с Оксой напротив маленького существа.

— Ну что ж, затруднительно мне дать отказ Юной Лучезарной…

Глубоко вздохнув, Фолдингота тихим голосом продолжила:

— Чужак повадился ночью лазить…

— Чужак?

— Да, Юная Лучезарная, чужак обошел жилище Хозяина! Его большие ступни пометили землю в огороде и на кладбище. А любопытство его у окна вызвало панику у Горанов, которые впали в сильный страх. И добавилась еще одна проблема: мерзкий Гнусень осуществил исчезновение.

— Как это? Что ты хочешь сказать? — переспросила Окса. — Он убежал?

— Совершенно точно нет его в пенатах наших! Пф-ф! Исчезновение не вызвало сожаления, поскольку отвратительный был компаньон. Но уровень тревоги Хозяина возрос весьма. Провел он изыскания, но негативен результат. Хозяин счел, что бродит где-то Гнусень, и полон он надежды, что спрятался тот где-то на территории, и пустой желудок неблагодарного заставит беглеца вернуться. Что же до следов вокруг жилища, ухо мое услышало слова, Хозяином изреченные Старой Лучезарной: мнение Хозяина, что был то бродяга, и нынче ночью предупредят о том Кульбу-Горланы, если покажет тот хоть кончик носа.

— Кульбу-Горланы? — переспросила Окса.

— Кульбу-Горланы горланят очень громко, чтобы предупредить Хозяина, — объяснила Фолдингота. — А потом Хозяин поощряет чужака бежать.

— Хотелось бы мне на это поглядеть, — хмыкнул Гюс.

— А уж мне-то! Ладно, надеюсь, что это все ерунда, — сказала Окса. — Фолдингота, если ты дашь нам время привести себя в порядок, мы скоро будем!

Пять минут спустя, но прежде пообещав в тридцатый раз Фолдинготе сохранить в тайне полученные от нее сведения, Гюс с Оксой спустились вниз по большой лестнице из темного дерева. Привлеченные доносившейся до них музыкой, ребята направились в зал, где находился Леомидо. Он играл медленную, очень красивую мелодию на огромном рояле, занимавшем большую часть помещения. Перед ним, буквально в нескольких сантиметрах от клавиш, в ритме музыки раскачивались Горановы. Внезапно темп ускорился, и трепетные растения задорно растопырили листочки. Затем ритм снова замедлился, и растения снова начали раскачиваться медленно.

— Подходите, ребята, подходите! — вполголоса позвал их Леомидо. — Нынче утром Горановы очень нервные, а когда они в таком состоянии, то успокоить их может только Шопен…

Окса с Гюсом переглянулись, стараясь сохранять серьезность. Леомидо тоже улыбнулся уголком губ, позабавленный их удивлением и зрелищем двух мурлыкающих, точнее, стенающих, растений, с трясущимся стволом и веточками.

— Ах, жизнь, жизнь… — вздыхали растеньица. — Вечная мука…

Друзья облокотились о рояль и наслаждались импровизированным концертом. Гюс был зачарован талантом Леомидо. Мальчик не сводил глаз с рук старика, и ему казалось, что музыка его околдовывает, как и Горанов, которые помаленьку впадали в нечто напоминающее транс. Их листочки дрожали все меньше и меньше, а вскоре и вовсе совсем замерли.

— Должно быть, вы с голода умираете! — шепнул Леомидо, тихонько закрывая крышку рояля. — Драгомира ждет нас на кухне, пошли!

— Предлагаю на сегодня облегченную программу. Вы, наверняка, заметили, что погода демонстрирует нам свою местную особенность, — заявил Леомидо, кивая на окно, за которым накрапывал дождь. — Значит, никаких вылазок на природу. Займемся повторением под крышей и в тепле. К тому же ты кажешься немножко усталой, детка, а я знаком с одним Павлом Поллоком, который проклянет меня до конца дней моих, если я верну ему его драгоценную дочку хотя бы с намеком на круги под глазами…

От этих слов Драгомира поперхнулась, переполошив Фолдинготов, тут же примчавшихся к ней на помощь, причитая:

— О-о-о, Старая Лучезарная, пища тошнотворна? О-о-о, ваше отвращение есть наша вина…

— Да нет же, Фолдинготы, все очень вкусно, как всегда, — всхлипнула Драгомира, ласково погладив домовых по голове. — Просто меня Леомидо рассмешил! Уж не намекаешь ли ты на то, что норов моего сына несколько необуздан, дорогой мой братик?

— Не более необуздан, чем твой или твоих Фолдинготов, дорогая сестрица! — расхохотался Леомидо.

— Ну и развеселая у тебя семейка! — прыснул Гюс, поглядев на Оксу.

Дальнейшая часть дня прошла по большей части в бывшей монастырской трапезной. Там Юная Лучезарная долго оттачивала свой Магнито на все более тяжелых и громоздких предметах, вроде томов энциклопедии, цветочных горшков и даже велосипеда!

Гюс же, краем глаза наблюдая за своей подругой, подружился с некоторыми существами, в частности, Вещуньями, которым он описывал свое путешествие в Австралию, куда ездил с родителями, особо уделив внимание рассказу о местном климате, таким образом открыв новые жизненные перспективы вечно мерзнущим пичугам.