Последняя надежда

– У тебя на тумбочке телефон лежит. В следующий раз, если соберешься куда-нибудь, набери меня. – Он устало потер лицо и ответил на мой вопросительный взгляд. – Свет не выключила.

– Я же только в туалет. – Возмутилась. – Тем более, врач сказал, что мне нужно начинать двигаться.

Он раздраженно вздохнул. Потом еще раз вздохнул. Правильно, дышать полезно.

– Одна не вздумай вставать. Я сейчас тебе ванну наберу. – И вышел из комнаты.

Я вдавила затылок в подушку и скривилась от тянущей боли. Неужели мы не можем не ссориться? Надо настроиться и на все соглашаться. Я здесь всего на пару недель, а там легче станет, и я к бабе Нюре переберусь.

Почему-то в глубине души было понимание, что меня вряд ли кто-то отпустит, но помечтать-то хочется. А это значит, что в ближайшее время мне часто придется идти на компромисс.

Догилев вошел в комнату и решительно подошел к кровати. Я автоматически натянула одеяло повыше, почти до подбородка и уставилась на него. Он снова многозначительно повздыхал, но, не услышав от меня наводящего вопроса, все-таки сознался.

– Тебя нужно раздеть.

– Нет. – Вцепилась в одеяло покрепче.

Виталик закатил глаза.

– Ты хотела помыться? – Терпеливо спросил он.

– Угу. – Согласилась, натянув одеяло уже до глаз.

– Надь, в одежде не моются. – С усмешкой было сказано мне.

– Я в курсе. – Проворчала.

Мужчина поскреб затылок.

– Давай так, я тебя отнесу в ванную, отвернусь, и ты там разденешься. – Понял он, наконец, мои опасения.

– Давай. – Быстро согласилась, так как боялась, что его терпение может закончиться и меня запихают в воду прямо в одежде.

Догилев радостно откинул одеяло и задумчиво уставился на больничный халат, натянутый на мое голое тело. Тоже осмотрела себя. Вроде бы, все прилично.

Виталик немного помялся, но таки нагнулся, подхватил меня на руки и понес в известном направлении. В ванной так же горел рассеянный полумрак, который невольно создавал ощущение интимности. Я вздрогнула, представив, что мне сейчас придется раздеваться при нем. Догилев раздраженно выдохнул и аккуратно посадил меня на стоящий здесь табурет.

– Раздевайся. – Бросил он и повернулся ко мне задом. Нормальным таким, крепким, обтянутым костюмными брюками. Я залюбовалась. – Надь если ты не поторопишься, то я сам тебя раздену.

У него что, глаза на затылке? Фыркнув, стянула с себя халат, и уже поднялась на ноги.

– Обопрись на меня. – Потребовал он, и повернулся ко мне с закрытыми глазами.

Я покосилась на ванну и поняла, что сама ни за что туда не заберусь. Обхватила плечи Виталика, он перехватил меня за талию, приподнял и опустил в воду. Все так же, с закрытыми глазами. Мое тело закрыла шапка пены, и я немного успокоилась.

– Открывай глаза. – Разрешила.

Виталик, стоявший до этого, рядом с ванной и тяжело дышавший, послушно распахнул глаза. Осмотрел меня и удовлетворенно кивнул.

Я думала, что он сейчас уйдет, оставив меня нежиться в воде. Ага. Размечталась. Я круглыми глазами наблюдала, как его пальцы расстегивают рубашку пуговицу за пуговицей. Музыку добавить и все, натуральный стриптиз.

– Что ты делаешь? – В панике спросила я донельзя писклявым голосом.

– Сниму рубашку, чтобы не намочить. – Отозвался он.

Пока я хлопала глазами, он отбросил ненужную вещь и встал перед ванной на колени. Взял в руки мочалку, деловито полил ее гелем, вспенил и опустил руки в воду.

– А…? – Я вздрогнула, ощутив прикосновение к ноге.

– Я тебя вымою и все. Не бойся. – Успокаивающе сказал он мне.

Я фыркнула. Разговаривает со мной, как со сноровистой… коровой, к которой ни с какой стороны с подойником не подойти. Сложила руки, прикрыв грудь, и закрыла глаза. Нет, так еще хуже. Открыла. Тоже зря, потому что тут же встретила горящий взгляд светло-карих глаз.

– Я сама помоюсь. – Протянула руку.

Виталик послушно отдал мне мочалку и переместился ближе к изголовью. Я снова дернулась.

– Волосы тебе вымою. – Хрипловато сообщил он.

Я вздохнула. Ну, какие там теперь волосы? Огрызки. Теперь нужно ждать, когда снова отрастут.

Мыл мою голову Догилев осторожно и аккуратно. Небольшой шов так вообще ни разу не задел. Если честно, то я так расслабилась и разомлела, что начала засыпать. С меня все так же аккуратно смыли пену.

Виталик приподнялся, нагнулся, подхватил меня на руки и вытащил из воды. Для меня это стало такой неожиданностью, что я даже сопротивляться забыла как. Мужские руки посадили меня на все тот же табурет, обмотали полотенцем и подсушили волосы мягкой тканью, слегка те промакивая.

В комнате он поспешно укутал меня одеялом.

– Я сейчас ужин принесу. – Немного ворчливо сообщил он и вышел.

Господи, как же я здесь жить собралась? Ведь он наверняка заметил реакцию моего тела на него. Уж его-то реакция была видна невооруженным глазом.

Пока я занималась самобичеванием, дверь открылась и в комнату вошла Александра Алексеевна, вслед за которой появился ее сын, который нес поднос с едой.

– Ну, как ты? – Женщина уселась на край кровати и обеспокоенно посмотрела на меня. – Бледная. – Вынесла она вердикт. – Кормить тебя надо.

Я улыбнулась. Такая забота слышалась в ее голосе.

– Не хочется есть. – Призналась честно.