Последняя надежда

Все подарки были разложены под елкой. Вспомнил, какой подарок я попытался подарить Наде на прошлый новый год и вздохнул. Она тогда мне эти деньги в лицо швырнула и сказала ими подтереться. Там еще сережки были дорогущие, но она просто перед моим носом дверь закрыла. Подарить так и не решился. Сейчас же под елкой лежал аметистовый гарнитур, купленный еще летом. Если она его в меня швырнет, то это будет больно, так как упаковка у него основательная.

– Так, сначала подарки, потом за стол, затем в центре деревни гуляния начнутся, и мы с Машей туда на часок сбегаем. – Распорядилась мама.

Мы все, как дети малые полезли под елку. Кроме Нади. Пришлось выгрести ее подарки и свалить их рядом с ней на диван. А так как сегодняшние дневные гости тоже свои презенты сложили под пушистую красавицу, то их набралось немало.

Надя удивленно посмотрела на свертки и коробочки, но все же протянула к ним руку.

– Какая зараза подарила мне шокер? – Возмущенно вскрикнула Машка, тряся коробочкой.

Я припомнил похожий в ящике стола у Анжелики на работе. Дюха ей специально оформил в целях безопасности. Хотя, по моему мнению, ничего опаснее самой Анжелики на свете нет. Тут даже Машка ни в какое сравнение не идет.

Сам же я первым открыл подарок от Нади. Шарф. Светло-серый, в тон к куртке. Тут же накрутил его на шею и, наклонившись, поцеловал Надю.

– Спасибо. Мне очень нравится. – Шепнул.

Она отчего-то покраснела и отвела взгляд.

– Я… это Таня сшила. Я у нее заказала. – Созналась она.

– Хорошо. – Вновь поцеловал. На всякий случай.

– Эй, хорош миловаться. Надь, чего тебе надарили? – Машка плюхнулась рядом с Надей с другой стороны и восторженно посмотрела на гору подарков.

Надя развернула мой подарок и ахнула.

– Какая красота! – Она провела пальцами по серебряным сережкам.

Машка возмущенно засопела.

– Это что? Это серебро что ли? А бриллианты где? Ну, ты, Догилев, и жмот. – Вынесла она вердикт.

– А мне очень нравится. – Отмахнулась Надя, прижимая к себе парюру.

Остальные подарки оказались всякими записными книжками, новыми методичками, каким-то учебником… Как будто учителям только это и надо дарить. Анжелика только нормальный женский рюкзачок подарила.

В десять вечера мама утащила Машку гулять, оставив нас одних в доме. Тут же почувствовал себя подростком, которого одного с девушкой дома оставили. Надя смущенно сидела на диване и смотрела телевизор стеклянным взглядом. Тоже неловко себя чувствует.

– Надь, ты устала? Может быть, приляжешь? – Я перетащил ее на свои колени и заставил на себя посмотреть.

– Нет. Нормально все. – Она покачала головой и опустила глаза.

Нет, не нормально и я это чувствовал.

– Надь, в чем проблема? – Подхватил пальцами ее подбородок и поднял ее лицо.

Она вздохнула и перевела взгляд куда-то мне за спину.

– Я… ну… Ты больше не хочешь со мной… ну… секса? – Она совсем залилась краской и так и не посмотрела на меня.

И что за тараканы бродят в этой светлой головке?

– Очень хочу. – Ответил максимально спокойно. – А ты? Ты меня хочешь? Хочешь, чтобы мы с тобой сейчас поднялись в спальню? Что бы я снял с тебя это платье? Чтобы всю твою кожу покрыл поцелуями…?

Сидеть стало неудобно. Организм напрягся в предвкушении. Но я ждал ее ответа. Я никогда не принуждал женщину силой, и сейчас не собирался.

Она кивнула, а после дополнила словами.

– Да.

Все. Этого слова мне вполне хватило, чтобы с ней на руках взлететь по лестнице, забежать в комнату и поставить ее на ноги. Сердце стучало где-то в горле, голова немного кружилась от недостатка кислорода. Не потому что я бежал, а потому что предвкушал.

– Сними платье, а то порву. – Хрипло попросил, понимая, что если дотронусь, то у меня сорвет все тормоза.

Она беспрекословно подчинилась, открывая простое белье телесного цвета. Я сглотнул и принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Не выдержал, и стянул ту через голову, отрывая пуговицы. Пальцы запутались в дурацком ремне. Чертыхнувшись, дернул со всей силы, ломая пряжку. Ну, хоть джинсы рвать не пришлось, так как они легко расстегнулись.

После я замер, стоя посреди разбросанной одежды. А все потому, что Надя сняла с себя белье. Как дурак стоял и даже пошевелиться не мог, наблюдая за тем, как при глубоком вдохе колыхнулась ее грудь. Дышать я тоже не мог.

– Виталик? – Тихо спросила она через минуту (а, может, через час) и попыталась закрыться руками.

Я тут же пришел в движение. Как она может стесняться себя? Как я мог вызвать в ней это чувство?

– Надька, – выдохнул уже ей в рот, сминая ее губы.

Боже, как мы могли терпеть целый год, зная, какое сильное притяжение между нами? Как мы вообще выжили? Сейчас, слушая тихие всхлипы и стоны, я даже не мог представить, как жил так долго без этого. А осознание, что она была лишь со мной, и кроме меня никто к ней не прикасался (за чем я очень строго следил), просто сводило с ума.

– Надюшка.., Надька… моя…