Последняя неделя. Хроника последних дней Иисуса в Иерусалиме (ЛП)

Стремясь отбросить этот привычный способ видеть эти историю, мы возвращаемся к повествованию. Люди, идентифицированные как “некоторые фарисеи” и “некоторые Иродиане”, посланы к Иисусу властями. Фарисеи были еврейским движением, приверженным интенсификации традиционной религиозной практики, включая соблюдение субботы и законов о чистоте. Мало того, что эти части Завета с Богом были даны Моисею на горе Синай, но они были формой сопротивления ассимиляции Эллинистическому и Римскому культурному империализму. Хотя мы очень мало знаем о Иродианах, они были, как следует из названия, сторонниками Иродов, королевской семьи клиентских правителей, назначенных Римом. Как здесь, так и ранее в его Евангелии (3:6; 8:15), Марк сообщает, что эти две группы были объединены друг с другом и в союзе с властями.

Они задают Иисусу вопросы, предназначенный для того что бы заманить его в ловушку. Они начинаются с хвастливого пролога: "Учитель, мы знаем, что Ты человек прямой, никого не боишься и никому не угождаешь, а прямо и ясно учишь жить так, как велит Бог. Скажи, позволительно платить подать цезарю или нет? Платить нам или не платить?»

Это был провокационный вопрос. С тех пор, как еврейская страна была присоединена к Римской империи в 63 году до н.э., Рим требовал большой ежегодной “дани” от еврейского народа. Рим не собирал дань непосредственно со своих подданных. Скорее всего, местные власти отвечали за его сбор (и в нашем случае именно они посылают фарисеев и Иродианцев к Иисусу).

Хотя дань включала в себя налог на душу населения, или ”голову", взимаемый со всех взрослых еврейских мужчин, годовая сумма, причитающаяся Риму, включала гораздо больше. Большая часть этого собиралась за счет налогов на землю и сельскохозяйственное производство. Это был способ, которым империя получала прибыль от своих владений.

Римское налогообложение было обременительным не только потому, что оно было экономически обременительным. Это также символизировало отсутствие суверенитета еврейской страны.

Представители власти умело установили ловушку. Любой ответ приведет Иисуса в беду. Если бы Иисус ответил "Нет", ему могли бы быть предъявлены обвинения в отстаивании отказа в Римской власти, одним словом, с подстрекательством к мятежу. Если бы он ответил "Да", он рисковал дискредитировать себя толпой, которая по экономическим и религиозным причинам возмущалась Римским правлением и налогообложением. Скорее всего, это было основной целью вопроса: отделить Иисуса от толпы, приведя его к непопулярному ответу.

Отвечает Иисуса мастерски. Как и в вопросе о власти, он поворачивает ситуацию обратно на своих оппонентов. Он начинает контратаку, когда просит показать денарий. Денарий - серебряная монета, равная примерно дневной плате. Его оппоненты дают монету. Иисус смотрит на неё и спрашивает: «Чье здесь изображение и чье имя?» Мы все знаем их ответ: " Цезаря!”

Стратегия Иисуса - заставить его оппонентов открыть толпе, что у них есть монета с изображением Цезаря. В этот момент они дискредитируются себя. Причина? В еврейской стране в первом веке существовали два типа монет. Один тип, из-за еврейского запрета на изображения, не имел изображений человека или животного. Второй тип (включая римскую чеканку) имел изображения. Многие евреи не будут носить или использовать монеты второго типа. Но противники Иисуса в этой истории имеют её. Монета, которую они дали, имела изображение Цезаря вместе со стандартной и идолопоклоннической надписью, возвещающей Цезаря как божественного и Сына Божьего. Они становятся частью политики сотрудничества. Риторическая стратегия Иисуса гениальна: оппоненты попали в собственную ловушку.

Таким образом, еще до известных слов о том, что отдать кесарю, Иисус выиграл поединок. Но есть и другое: он отвечает на их первоначальный вопрос. Его ответ состоит из двух параллельных половин:

1. Дайте императору вещи, которые принадлежат императору. 2. Дай Богу то, что принадлежит Богу.

Первая половина ответа означает просто: "это монета Цезаря - верните ее ему”. Это, по сути, не относится к более широкому вопросу: "должны ли мы платить налоги Цезарю?" Это не может рассматриваться как одобрение уплаты налогов Риму. Если бы Иисус хотел сказать: "платить налоги кесарю", он мог бы просто ответить " да " на их вопрос. Не было бы тогда необходимости в сцене с монетой, центральным элементом этой истории.