Последняя ночь Александра Македонского

Даже в брачную ночь Александр не позволил заменить жёсткое ложе на мягкое, но глаза Роксаны светились безоблачной счастливой благодарностью.Створчатые дверцы из красного дерева были распахнуты на просторную лоджию, и восходящее над благоухающим цветущим садом красное солнце ласкало постель, сияло на золотой кайме пурпурного балдахина, на золотой с рубинами рукояти ножа, искусно изготовленной в виде крылатого льва. Александр лениво рассматривал подаренный на свадьбе Мазеем нож и выглядел если ни счастливым, то по крайней мере необыкновенно беспечным и беззаботным. При появлении Стасикрата он откинул нож на украшенный слоновой костью столик с остатками сладостей и фруктов на блюдах, а Роксана смущённо натянула покрывало к подбородку.

– Я желаю, – объявил Александр Стасикрату, – чтобы это безумство... приняло... – он неопределённо взмахнул рукой и повёл над головой, не в состоянии выразить, чего же ему собственно хотелось. – Да, божественный размах.

Стасикрат с пониманием глянул в потолок, заурчал невнятно, замурлыкал себе под нос, затем оглядел рассеянно все углы и, наконец, осторожно предложил:

– Мы можем женить твою армию.

Столь неожиданное предложение удивило Александра, и он сел в постели. Он быстро прикинул все за и против и усмотрел известные политические выгоды.

– А что? У меня десять тысяч македонян и греков, холостых и тех, у кого жёны остались в Элладе. Они гибнут в сражениях, а их гибель невосполнима... Вот что, Стасикрат, – вполне серьёзно объявил он изобретательному строителю и устроителю развлечений. – Подготовь указ. Если они любят своего царя и его супругу, пусть все женятся. Кто не найдёт иной подруги, пусть женится на персиянке. Женившиеся в течение месяца со дня подписания указа сыграют свадьбу за мой счёт! Иди, Стасикрат. И не медли. – Когда скорые шаги Стасикрата удалились и затихли, он взял со стола чашу с вином и обратился к Роксане: – Такого поступка ещё никто не совершал, и это украсит мою славу. – Потом с внезапной рассудительностью продолжил, отвлекаясь привычными государственными размышлениями: – Если ты родишь сына, эти десять тысяч лучших моих воинов не увидят в нём чужака...

Роксана страстной тигрицей прыгнула ему на шею, цепко обхватила и с простодушным восторгом повалила на себя, расплескав вино по краю постели.

Царь скучно глядел на пьяное веселье гостей и придворных и, несмотря на выпитое, трезвел.

– Стасикрат, – позвал он тихим голосом.

Строитель поднял кубок, показывая, что он услышал, затем встал и приблизился к царю.

– Мне скучно, Стасикрат, – пожаловался Александр так, словно был измучен болезненной истомой. – Придумай что-нибудь неожиданное.

– Пожалуйста, царь, – охотно воскликнул Стасикрат и тут же подбросил вверх красную розу.