Последняя ночь майора Виноградова

— Это было тогда примерно тридцать тысяч долларов, — кивнул Чайкин. — Восемьдесят миллионов написали на Борю, сорок на меня.

Виноградов, пребывая в некоторой прострации, невольно покачал головой: такие суммы не воспринимались им как нечто реальное, как некая совокупность платежных средств, на которые можно приобрести что-то ощутимо полезное. Пока это были всего лишь чужие цифры, такие же неосязаемые, как триллионы из загадочного республиканского бюджета.

— Мы их сразу же отконвертировали. Это легко проверить, сохранились копии, да и девочки вспомнят.

— Короче, Боря отнес бабки тому мужику. Мужик взял, пообещал, что все будет путем и можно не трепыхаться… И кинул!

— Как это?

— Элементарно. Срок по временному разрешению вышел — и все, привет! — Чайкин разговаривал с Виноградовым, но слюной брызгал все-таки на стушевавшегося Тихонина. — Расписки-то никакой взять не догадались…

— Сергей, пожалуйста, опять не надо…

— Я все-таки не понял, что именно произошло.

— Ничего тот Борин приятель не сделал. Выяснилось, что документы наши как лежали в общей папке, так там лежат. И результат соответственный: отзыв лицензии на ведение валютных операций! Плюс штрафные санкции, так как по старым документам можно было работать до первого сентября, а Василевич со спокойной душой, думая, что все в порядке, инкассировался на обменных пунктах аж до седьмого, пока уведомление не пришло. И попал Невский банк недвижимости на такие деньги, за которые теперь душу вместе с кишками вынут.

— Не у вас же!

— Получается, что у нас!

— Мы же крайние остались… В общем, когда в июле Тихонин от Василевича увольнялся — и меня с собой свалил! — тот сказал, что претензий нет, мол, заплатили в Центробанк, так заплатили, лишь бы без проблем. А теперь…

— Теперь появились проблемы? И соответственно, претензии?

— Да! Получается, что мы с Сергеем тридцать тысяч у банка взяли, присвоили их якобы под того мужика, потом уволились. И Василевич «попал»…

— Некрасивая история. Значит, никаких документов, что валюта передана, нет?

— Слушай, Саныч! Ты когда-нибудь слышал, чтоб взятки по приходному ордеру брали?

— И сколько вам предъявлено? Помимо той суммы?

— Еще семьдесят.

— Всего, значит, сто тысяч долларов?

— Так, выходит.

— Нехило… Отдавать собираетесь?

— Откуда?

— Ты что, Саныч!

— Понял. Чем я могу помочь?

— Во-первых, организуй нам нормальную безопасность…

— А во-вторых…

— Что вы понимаете под безопасностью? «Крышами» я не занимаюсь, вообще насчет бандитов…

— «Крыша» — не твой вопрос! Тут все схвачено. Я имею в виду обычную охрану: в офисе, на обменных пунктах. Официально, без всяких там… И личных телохранителей.

— А во-вторых — инкассации, перевозка ценностей. А то люди Василевича грохнут суточную выручку — отбирай потом!

Надо было принимать решение. Но почему-то не хотелось.

— Вы сейчас — кто?

— Не понял… — нахмурился Тихонин.

— Банк «Золотая плотина». Точнее, его здешний филиал. — Чайкин сориентировался быстрее своего юного коллеги и сразу уловил, что имеет в виду гость. — Головная контора в Москве, работаем в основном с госпредприятиями, по конверсионным технологиям. Крутим деньги «оборонки». Боря — генеральный представитель, я — сам понимаешь…

— По валютной части?

— Да, пока в Питере не зарегистрировались, но скоро решим вопрос, начнем наличные операции… Приходи, приноси «зелень» — сделаем по хорошему курсу!

— Будут — приду.

— Обязательно будут! Штука в месяц тебя устроит?

— Тысяча двести. Первого и пятнадцатого — по шестьсот…

Ожидая негодующих возгласов, Владимир Александрович решил продолжать, как говорил один из его знакомых, «переть бугром»:

— Аванс — сегодня.

— Согласны, — кивнул Тихонин.

— Договорились, — Чайкин вздохнул и поправил очки.

«Ни фига себе, — подумал Виноградов. — Может, сбежать?»

Но потом решил не торопиться:

— С кем работаешь?

— С «куйбышевскими».

— Хм-м…

Было, судьба свела Владимира Александровича с одним из лидеров этой группировки: он считал себя человеком религиозным и от самого факта лишения ближнего своего жизни и здоровья удовольствия никакого не получал. Убивал по производственной необходимости, если можно так сказать.

— Не лучший вариант. Как они сейчас?

— В каком смысле? — Тихонин непонимающе поднял брови.

Сергей же кивнул:

— Вроде стоят пока… Хотя, конечно, послабее.

— Само собой! — Оба, и Чайкин, и Виноградов, знали, о чем идет речь: в ответ на гибель одного из офицеров милиция города поставила на уши практически все кабаки, бани и квартиры, значившиеся по оперативным данным как места «концентрации преступного элемента». И хотя, как обычно при подобных мероприятиях, побои и наручники достались вовсе не тому, кому следовало, удалось установить, что к расстрелу джипа с сотрудниками ГУВД имели отношение «куйбышевские». — Покрошил их тогда руоповский СОБР!

— Кто покрошил?

— СОБР — специальный отряд быстрого реагирования РУОПа, управления по оргпреступности. Очень крутые парни, самые, пожалуй, крутые в городе. Из всех спецназов…

— А эти… в черных чулках? Налоговая полиция?

— «Физики»?

— Почему «физики»?