Последняя ночь на Извилистой реке

На пути к ресторанной кухне Доминика приветствовал аромат телячьей подливы, которую молодой повар Сильвестро называл «матерью всех соусов». Он не преувеличивал. Готовить ее начали еще вчера вечером. Подлива прошла первое и второе закипание и теперь медленно доходила до нужного состояния. Двумя другими «материнскими соусами» Сильвестро были томатный соус и соус бешамель[183]. Пока Доминик вешал пальто, разматывал шарф и пытался расчесать волосы, плотно примятые любимой лыжной шапочкой Джо, его нос ощущал ароматы всех соусов сразу.

«Старый профи» — так называли Доминика на ресторанной кухне, хотя сам он вполне довольствовался ролью помощника изобретательного Сильвестро, готовящего соусы, подливы и все мясные блюда. Кристина и Джойс занимались супами и рыбой. До сих пор ему не приходилось работать вместе с женщинами, владевшими поварским искусством. Еще один достаточно молодой повар по имени Скотт ведал выпечкой и десертами. Доминик называл себя «полуудалившимся отдел». Он занимался тем, что требовалось в данный момент: начинал приготовление блюд, заканчивал начатые другими, поражая Сильвестро обширным знанием соусов и мясных кушаний. Доминика еще называли «мастером на все руки». Он был старше всех остальных, а не только порывистого Сильвестро, которого Доминик просто обожал. Сильвестро был ему как второй сын, но этим сравнением он никогда не делился со своим любимым Дэниелом.

Доминик по-отцовски относился к Сильвестро, но хранил это в тайне, не говоря даже Кетчуму, — отчасти потому, что старый сплавщик теперь превратился в рьяного отправителя факсов. Факсы, посылаемые Кетчумом повару и его сыну, были длинными и непонятными. (Иногда, прочтя несколько страниц очередного послания из Нью-Гэмпшира, оба так и не могли понять, о чем же этот факс.) Факсы от Кетчума приходили в любое время суток, и оставалось только гадать, спит ли когда-нибудь их отправитель. (То, что он тревожит сон получателей, Кетчума не волновало.) В конце концов Дэнни перенес факс-аппарат на кухню их дома на Клуни-драйв.

Кетчум зацепился за Сильвестро: имя молодого повара казалось ему слишком итальянским. Посему Кетчуму вовсе не нужно знать, что его давний друг Стряпун считает Сильвестро «вторым сыном». Доминик не жаждал получить дополнительную лавину факсов. Обычных ежедневных порций было более чем достаточно.

Я ДУМАЛ, РЕСТОРАН, ГДЕ ТЫ РАБОТАЕШЬ, ВРОДЕ БЫ УЙДЯ НА ПОКОЙ, — ФРАНЦУЗСКИЙ. НАДЕЮСЬ, ТЕБЕ НЕ ВЗБРЕДЕТ В ГОЛОВУ МЕНЯТЬ ЕГО НАЗВАНИЕ. ОСОБЕННО НА ИТАЛЬЯНСКОЕ! А ЭТОТ МОЛОДОЙ ПОВАР, У КОТОРОГО ТЫ НА ПОДХВАТЕ, — СИЛЬВЕСТРО, ДА? ПО-МОЕМУ, НЕ ОЧЕНЬ-ТО ФРАНЦУЗСКОЕ ИМЯ. НО РЕСТОРАН ПОКА ЕЩЕ НАЗЫВАЕТСЯ «ПАТРИС», ДА?

«И да, и нет», — думал повар. Это и было причиной, по которой он не торопился отвечать на недавний факс Кетчума.

Пятидесятивосьмилетний Патрис Арно — владелец и метрдотель ресторана — был ровесником Дэниела. Он родился в Лионе, рос в Марселе, а в шестнадцать лет отправился учиться в Ниццу. Там он поступил в школу гостиничного бизнеса. На кухне ресторана висела старая фотография, тонированная под сепию, запечатлевшая Арно-подростка в белоснежном поварском одеянии. Однако дальнейшая карьера этого человека складывалась не на кухне, а в управлении. Он работал метрдотелем в ресторане одного пляжного клуба на Бермудских островах, где просто очаровал хозяина знаменитого торонтского отеля «Уэмбли».

Когда в восемьдесят третьем году Доминик с сыном только-только переселились в Торонто, Патрис Арно управлял «Максимом» — популярным кафе на углу улиц Бэй и Блур, где горожане любили встречаться и назначать свидания. «Максим» был третьей версией кафе-ресторана в стенах старого, уставшего «Уэмбли». Для Доминика Бачагалупо, в ушах которого продолжали звучать грозные предупреждения Кетчума («Ни в коем случае ничего итальянского!»), «Максим» и Патрис Арно явились лучшей находкой. Здесь не было и намека на что-то итальянское. Патрис уговорил своего младшего брата Марселя покинуть город-тезку и занять место шеф-повара «Максима». Так что заведение было очень и очень французским.

— Но, увы, Доминик, корабль уже тонет, — предупредил его тогда Патрис.

Иными словами, вкусы и пристрастия горожан быстро менялись. Посетителям будущего не захочется проводить время в основательных, консервативных гостиничных ресторанах. (После ухода Арно и его брата из «Максима» старый отель «Уэмбли» переоборудовали под многоэтажный гараж.)