Последняя ночь 'Титаника'

С необычным для него опозданием появился здесь пятый помощник капитана Хэролд Годфри Лоу. Это был молодой, темпераментный валлиец, энергия которого, казалось, не знала предела. Когда ему исполнилось 14 лет, отец пытался отдать его в учение к одному ливерпульскому дельцу, но Лоу уперся, заявив, что "не будет ни на кого работать задаром". Он сбежал из дому "в море" и работал там, где ему было по сердцу: плавал на различных парусниках, пять лет провел на пароходах, курсировавших у восточного побережья Африки.

Теперь, когда ему исполнилось 28 лет, он впервые пересекал Атлантику. В эту воскресную ночь он не нес вахты и проспал момент столкновения с айсбергом. Голоса у его каюты, расположенной на шлюпочной палубе, в конце концов разбудили пятого помощника. Когда Лоу выглянул в иллюминатор и увидал, что на всех надеты спасательные нагрудники, он пулей вылетел из койки, мигом оделся и выскочил на палубу.

Пожалуй, он несколько запоздал, однако необходимо принять во внимание то, что Лоу позже объяснял американскому сенатору Смиту:

- Вы должны помнить, что нам не удается по-настоящему высыпаться, поэтому если мы засыпаем, то спим как убитые.

Второй помощник капитана Лайтоллер тоже опоздал, но совершенно по другой причине. Как и Лоу, он был свободен от вахты и спал в своей койке в момент столкновения с айсбергом, но мгновенно проснулся и как был, босиком, выбежал на шлюпочную палубу узнать, что стряслось. По обоим бортам судна ничего нельзя было увидеть; лишь на правом крыле мостика он с трудом различил стоящих там капитана Смита и первого помощника Мэрдока; они тоже пристально вглядывались в ночную тьму. Лайтоллер возвратился в каюту и стал решать, как ему поступить. Несомненно, с судном произошло что-то неладное сначала этот толчок, а потом остановка машины. Но все же он, Лайтоллер, в данный момент вахты не несет, и пока его не позовут, все это его не касается. Если он понадобится, за ним пришлют. А когда за ним пойдут, он должен находиться там, где его будут искать. Лайтоллер снова лег в постель и не смыкая глаз стал ждать.

Прошло 5, 15, 30 минут. Теперь он мог слышать рев стравливаемого пара, усиливающийся гомон людских голосов, лязг механизмов.

В 0 часов 10 минут к нему в каюту наконец ворвался четвертый помощник капитана Боксхолл:

- Знаете, мы столкнулись с айсбергом.

- Я знаю, что мы с чем-то столкнулись, - отвечал Лайтоллер, вставая и начиная одеваться.

- В почтовой кладовой вода уже дошла до палубы F, - продолжал Боксхолл, чтобы немного подогнать своего собеседника, но тот в этом не нуждался, он уже был готов к выходу на палубу. Невозмутимый, прилежный и исполнительный, осмотрительный Лайтоллер отлично знал службу. Это был превосходный второй помощник.

На шлюпочной палубе матросы начали готовить к спуску 16 деревянных спасательных шлюпок. Их было по восемь с каждого борта: группами по четыре в носовой и кормовой частях шлюпочной палубы. Шлюпки нумеровались от носа в корму, по левому борту - четные, по правому - нечетные. Кроме того, на палубе находились четыре складные парусиновые шлюпки, известные под названием "энгльгардтов". Их можно было подвесить к пустым шлюпбалкам после спуска на воду двух носовых шлюпок. Эти складные "парусинки" обозначались литерами А, В, С и D.

Вместе все указанные плавсредства могли вместить 1178 человек, а на борту "Титаника" в эту воскресную ночь находилось 2207 человек.

О таком несоответствии не знал никто из пассажиров, о нем было известно лишь немногим членам экипажа, но и большинство посвященных не придавало этому никакого значения. "Титаник" был непотопляемым. Все говорили об этом. Когда миссис Элберт Колдуэлл наблюдала за тем, как матросы в Саутгемптоне грузят багаж на "Титаник", она спросила у одного из них:

- Правда ли, что это судно непотопляемое?

- Истинная правда, мэм, - последовал ответ, - сам господь не мог бы потопить этот корабль.

И вот теперь пассажиры смирно стоят на шлюпочной палубе; они спокойны, но совершенно не знают, что им делать. Шлюпочные учения на "Титанике" не проводились. Для пассажиров не было предусмотрено расписаний по шлюпочной тревоге. У членов экипажа такие расписания были, но никто не удосужился хотя бы взглянуть в них, и теперь экипаж, если можно так выразиться, играл по слуху, а не по нотам; казалось, однако, люди интуитивно знают, где они нужны и что необходимо делать - сказывались годы подчинения строгой дисциплине.

У каждой шлюпки копошились небольшие кучки людей. Одни снимали брезентовые чехлы, убирали мачты и ненужные предметы снабжения, укладывали в шлюпки фонари и жестянки с галетами. Другие стояли у шлюпбалок, прилаживая рукоятки и разматывая тросы. Одна за другой стали поворачиваться рукоятки, заскрипели шлюпбалки, завизжали тали, и шлюпки медленно повываливались за борт. Затем матросы стали травить тросы шлюпталей так, чтобы каждая шлюпка остановилась на уровне шлюпочной палубы или, как это было в нескольких случаях, на уровне прогулочной палубы А, расположенной непосредственно под шлюпочной.