Последняя ночь Вампира

Майор размахнулся и воткнул ему меч в грудь. Лезвие острием легко пробило грудину, с еле заметным сопротивлением. Хлынула черная кровь. Де Грасси вдруг оскалился, показались длинные клыки, он страшно завыл, его тело стало биться в конвульсиях.

– Ну, что же ты! – кричал он. – Быстрей! Мне больно!!!

Роман выдернул меч, и от плеча, как в прошлый раз, отрубил вампиру голову. Туловище и голова стали шипеть, как будто до десяти секунд ускорился процесс гниения – и вот только смокинг с дыркой и лежавшие на полу наручники напоминали о том, что здесь только что стоял их обладатель. Петровича трясло. Он дрожащими пальцами с трудом нажал кнопку «stop»

«Кристина!» – вспомнил он, бросил меч и кинулся в другую комнату. Она сидела, вжавшись пальцами в сиденье стула, ее лицо было белее мела. Он кинулся к ней и стал целовать ей щеки, глаза, нос, лоб, волосы, губы.

– Прости, прости меня! Прости, что привел тебя сюда!

Она сдавила его плечи двумя руками.

– Не извиняйся. Сама, дура, напросилась. Пошли отсюда скорей.

– Надо закончить.

– А-а… Я чуть не забыла. Тогда давай закончим.

Они вошли в комнату. Фролов расстегнул ошейник, бросил его на диван, затем снял камеру, подключил ее к компьютеру. Разбираться было тяжело, но девушка приблизилась к монитору и через тонкий платок быстро защелкала мышкой. Узкая трубочка внизу экрана наполнялась – загружался файл. Кристина оглянулась, он кивнул. Девушка нажала «send». Письмо ушло. Она выпрямилась, сказала:

– Ни минуты не могу здесь оставаться.

– Подожди, – он платком протер стол, прошел в гостиную, вытер стул, вернулся, взял со стола бокалы и положил их в тот же пакет, что и склянку.

– Зачем? – спросила подруга.

– Отпечаток губ – как отпечаток пальцев.

– Понятно. Коньяк забери.

– Точно?

– След пребывания людей.

– А кто кино снимал?

– Например, другой вампир.

– Хорошо.

Он повесил на плечо сумку с деньгами, всунул в нее бутылку, выключил за собою свет. Поочередно открыл и закрыл все двери. У лифта натянул шляпу, ее попросил набросить на лицо платок. Теперь она не смеялась.

Вышли из дома, сели в машину, он завел двигатель. Только когда отъехали на приличное расстояние, она положила ему голову на плечо и произнесла:

– Меня до сих пор трясет. Сегодня ночью надо напиться. А потом любить друг друга до потери сил, чтобы забыть весь этот кошмар.

– Я согласен.

– Я так рада, что тебя встретила.

– А я – еще больше.

– Мне кажется, я влюбилась в хорошего человека.

– А я – в лучшую на свете женщину.

– Не обижай меня никогда.

– Не обижу.

– А я всегда буду тебя любить.

– И я всегда буду тебя любить. Подожди, – он вдруг резко затормозил.

– Что случилось?

– Одну минуту, – он опять натянул перчатки, которые снял перед тем, как сесть за руль, перегнулся на заднее сиденье, достал из пакета пузырек и вышел наружу.

В небе сияли звезды, дул освежающий ветерок. Мимо проносились редкие машины, горели огни витрин. Он нашел урну у остановки общественного транспорта, размахнулся и с силой швырнул в нее склянку. Послышался звук разлетающихся осколков. Серо-оранжевый зев поглотил остатки лекарства, созданию которого Наставник посвятил три с половиной тысячи лет.