Последняя обойма

Через полминуты ситуация стабилизировалась. До полевого командира дошло, что его отряд атаковали не с вершины хребта, а из крохотной щели, темневшей на краю площадки у продолжения склона. Следом он понял еще одну важную вещь: спрятаться в этой дыре могло не более трех-четырех человек. А эта догадка привела к радостной мысли: а не русский ли это летчик, которого ищут второй день?

Воодушевившись этим предположением, он распределил людей по позициям, приказал прекратить огонь и позвал помощника, неплохо знавшего русский язык.

* * *

В начале боя Воронову пришлось укрыться за поворотом. Огонь по пещере был чрезвычайно плотным, десятки пуль впивались в стены, обдавая его каменной крошкой.

Пару раз он высовывался и давал ответные одиночные выстрелы, но это лишь раззадоривало душманов, и новая волна свинца обрушивалась на убежище.

Спустя несколько минут ему показалось, что особо наглые «духи» вплотную подобрались к разлому.

Нащупав гранату, он выдернул чеку и несильно бросил ее наружу.

Раздался взрыв. А за ним по площадке разнеслись проклятия и стоны.

— А нехрен лезть, куда не просят! — процедил Андрей и дал короткую очередь.

Автомат дважды выстрелил и замолк. Он передернул затвор, снова высунулся и нажал на спусковой крючок.

В ответ послышался тихий щелчок.

— Неужели все? — он отстегнул магазин. Нащупав приемное гнездо, убедился, что магазин пуст, и негромко проворчал: — Говорил мне дедушка: «Доведется, внучок, воевать, выбрось из вещмешка всю шелуху и забей его доверху патронами. Патроны — это жизнь…»

* * *

— Шурави! Мы всэ про тебя знаем! Кто ты, откуда, на чем лэтал. Шурави, ты мэня слышишь?..

Мало того, что у этого «лингвиста» был противный скрипучий голос, так он еще и ужасно перевирал гласные и через слово ошибался с ударением. Первый раз он заговорил минут пять назад, когда стрельба по пещере неожиданно прекратилась. В наступившей тишине «лингвист» поинтересовался здоровьем. Воронову было без разницы, как тянуть время. Непринужденная болтовня «ни о чем» устраивала даже больше, чем вялая перестрелка, так как при этом не расходовался и без того скудный боезапас. Вот и перекрикивался с неизвестным знатоком русского языка.

— «Знаток» хренов, — пробурчал генерал. И крикнул: — Чего ты там знаешь, придурок?

— Зачэм ругаешься, шурави? Мы знаем, что ты генэраль! Заместитель командующего ВВС 40-й армии! Зовут тэбя — Варонав!

Услышав это, Андрей на пару секунд потерял дар речи.

«Откуда им все это известно? — с закипавшим возмущением подумал он. — Ну, допустим, какую-то информацию в больших городах раздобыть можно: втереться в доверие к слишком болтливым военнослужащим; выкрасть офицера или прапорщика и допросить с пристрастием; наконец, подкупить. Но как они сумели раздобыть ее так быстро?!»

Это было действительно странно. И малообъяснимо.

— Мы знаем, сколько тебе лет; как зовут твою мать и где живут твои близкие! — прокричал «лингвист».

Фраза задела за живое и заставила поиграть желваками.

Правда, полевой командир мог блефовать, поэтому Андрей решил его проверить.

— Как зовут моего сына? — крикнул он.

— Алэкс! — донесся ответ.

С учетом погрешности произношения ответ был правильным.

Воронову нужно было еще протянуть время. Он верил в то, что помощь рано или поздно придет. «Вчерашнее происшествие случилось слишком поздно. Как это всегда случается в наших войсках: прозаседали, просовещались и упустили столь нужное в таких переплетах светлое время, — полагал Андрей. — Ночью приняли окончательное решение, а утром дали старт поисково-спасательной операции. Значит, скоро появится кто-то из своих. Либо «вертушки», либо разведгруппы. Ведь аварийная радиостанция продолжала посылать в эфир сигнал бедствия.

Аварийная радиостанция оставалась на прежнем месте — в приямке под булыжником. Из-под снега виднелся лишь кончик алюминиевой антенны. Эта маленькая штуковина в ярко-желтом корпусе была сейчас на вес золота, оставалась единственным средством, способным навести на него отряд поисковиков.

Когда Воронов швырнул из пещеры первую гранату, то постарался сделать так, чтобы взрывом не потревожило камни, под которыми он замаскировал радиостанцию. Во время боя и переговоров генерал регулярно поглядывал на них, беспокоясь, как бы шальная пуля не нарушила маскировку.

— Не угадал! — пошел ва-банк Воронов. — У меня вообще нет сына! Только дочь, которую я еще не видел!

Вранье минут на пять заклинило переговорщикам мозг. Возможно, в это время они совещались между собой. А может быть, выходили на связь с командованием и спрашивали совета по дальнейшим действиям.

Наконец, коверкая фамилию, скрипучий голос очнулся:

— Генэрал Варонав, прэдлагаем выйти из укрытия! Мы гарантыруем вам полную нэприкосновенность!

Генерал послушал небо…

Тишина.

Посмотрел на часы…

Почти одиннадцать.

Поежившись от холода, сложил ладони рупором и крикнул:

— А что потом?

— Мы сразу доставим вас в Пакистан! Оттуда — в США или в Британию! Куда пожелаете!

— Зачем я вам?

И снова последовала пауза.

— Ответишь на нэсколько вопросов и дашь парочку интэрвую! — наконец проскрипел переговорщик.