Последняя охота

– Добрый день! Добрый день! – встретил меня хозяин. Я на ходу придумала историю, что получила наследство в полмиллиона баксов, хочу теперь составить дарственную. Просто если бы я сразу сказала, что я частный детектив и расследую пропажу его клиентки, вряд ли бы он меня принял – был уже соответствующий неприятный опыт. – Рад вас видеть, Мария Андреевна! Проходите…

Мы мило раскланялись. После взаимных поклонов перешли к сути дела.

– Полагаю, вас чем-то не устроил ваш прежний стряпчий? – осведомился с любезно-приторной улыбкой Корней Иванович. Уже после того, как он представился, я стала понимать странный выбор названия для фирмы – видно, любовь к литературе у него в генах.

– Нет, у меня вообще нет стряпчего, – сказала я. – Я немножко обманула вас. Я не получала наследства.

Взгляд Корнея Ивановича метнулся на мою одежду, словно ожидал наткнуться на целый арсенал, которого в первый момент он просто не заметил.

– А… А что вы тогда хотите? Э-э, Мария… – Он сразу же забыл мое отчество.

– Я – частный детектив, – просветила я его.

Владелец «Милости» сразу же обмяк в гигантском кожаном кресле и облегченно вздохнул.

– Господи, а я думал, и до меня добрались! Понимаете, столько терактов… Поневоле станешь параноиком. Недавно одного моего коллегу замочили прямо в кабинете! Кошмар! Куда смотрит милиция?

Да, в вопросах собственной безопасности он весьма осмотрителен – на входе меня встретили сразу три охранника, которые корректно, но методично «огладили» меня металлоискателем. Потом выскочил Корней Иванович и, рассыпаясь в извинениях, провел меня сразу в кабинет. Интересно, он всех так осматривает? Или именитых не трогает?

– Конкуренты? – посочувствовала я.

– А кто их знает! – вздохнул толстячок.

– Вы руку-то с кнопки уберите, – посоветовала я. – Неудобно, наверное, держать ее?

– А как вы догадались? – удивился нотариус.

Наивная душа. Сразу же видно, куда дернулась его пухленькая кисть, как только я сказала, что не являюсь богатой наследницей. На кнопку сигнализации.

– Да я еще не нажал, так, на всякий пожарный. Ну ладно, раз вы не опасны, то перейдем к делу. Только, если не сложно, побыстрее, а то ко мне скоро важная клиентка придет.

Тут же запиликал его телефон. Голос нотариуса стал прямо-таки медовым. Видимо, звонила та самая важная клиентка и отменяла встречу.

– Ах, театр… – мечтательно вздохнул Корней Иванович, повесив трубку. Отчего-то мне это не понравилось. Беловицкая ведь как раз имела непосредственное отношение к театру…

Я промолчала. После серии вздохов он продолжил:

– Моя клиентка не приедет, так что время у нас есть. Итак, Мария, что вы хотели? Только учтите, что все данные о моих клиентах содержатся в строжайшей тайне, на моих устах печать, и ключ выброшен в синее море!

Нужно ковать железо, пока горячо. Похоже, толстячок по натуре своей впечатлителен и мыслит образно, значит, есть в его душе художественная струнка. Попробую сыграть на его отзывчивости. Непризнанные творческие души обычно очень отзывчивы на страдания ближних, особенно если эти страдания преподнести вкусно.

– Уважаемый Корней Иванович, я все знаю! – Он сразу насторожился и внимательно посмотрел на меня. Такая реакция на высокий «штиль» – хороший признак того, что я на верном пути. – Вы знаете Юлию Бочкину?

– Конечно! – кивнул он, завороженно глядя на меня. – Жаль девочку, милая она была.

– Почему «была»?

– Ой, то есть, конечно, да… Ох, как не вовремя-то я оговорился! Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Господи, что это я?

– Ее завещание хранится у вас?

– Да!

– Так вот, Юлия пропала – вы это знаете, вам только что Елена Дмитриевна Беловицкая это сообщила!

– Вы подслушивали! – гневно воскликнул толстяк. – Как не стыдно!

– Да нет же! Не подслушивала! Я – частный детектив, расследую ее пропажу. Вернее, ищу саму Юлю.

– А-а, – розовый лобик разгладился, – а от меня вы чего хотите?

– Узнать, кто упомянут в завещании Юлии.

– Ну-у, – опечалился Корней Иванович, – это юридическая тайна!

Однако я настойчива. Я сумела убедить его, что действую исключительно в интересах несчастной девушки. Через пять минут передо мной лежал листок, на котором я записывала имена тех, кто был указан в завещании племянницы Беловицкой. Девушка, на мой взгляд, не страдала отсутствием чувства юмора – сто евро (я не шучу) отписано дяде за то, как она выразилась, что он не позволил ей умереть с голода, пока тетя не взяла ее к себе домой. Думаю, этой суммой Юлия мстила дяде за три дня счастливого детства наедине с ним, которые она провела, узнав о гибели родителей. Судя по рассказам Елены Дмитриевны, Юлия попала в ее руки совершенно измотанной дядиными утешениями. Не зря же, как сообщил мне Корней Иванович, Юлия отчего-то на дух не переносила дядю.

«Отчего же она тогда согласилась на операцию, где одним из хирургов должен был быть он?» – подумала я. Наверное, ей этого либо не хотели, либо не успели сказать.