Последняя охота на ведьм. Дело Анны Гельди

Вот же… лживый, хитрый мерзкий лис. Он никогда не намеревался выставить протоколы на настоящие торги. Он не хотел ничего заплатить Майе и Маркусу. Заветные бумаги лежали в моей сумке, грузом вины. Смерть троих людей, а может и больше была запечатлена на этих страницах. Скорее всего после того как я убежала вниз, посмотреть все ли в порядке с Анной. Дэниел подменил протоколы, которые хранила Анна у себя в комнате на те, что Майя держала в кабинете. Ему даже не пришлось создавать фальшивку, она уже была в доме. После чего он отдал бумаги полицейским. Даже если те покажут бумаги Анне и та скажет, что они не подлинны, и она об этом знает, ей никто не поверит после ее истории. Анна отправляется в тюрьму, что она в принципе заслужила, а Дэниел продает протоколы за крупную сумму, минуя налоги и обязанность заплатить Майе и ее сыну. А я отправляюсь в Россию, наивно ожидая, что этот мужчина который не имеет чести, не разобьет мне сердце.

Ну уж нет. Я не позволю им оказаться в закромах какого-то толстосума. Я быстро обулась, схватила сумку и поспешила вниз на лифте. Ближайшее полицейское управление, известное мне находится на набережной реки Лимат. Ничего не стоит добраться туда на троллейбусе.

Я спешила, не оглядываясь и не думая о том, что станет с Дэниелом, когда его поймают. Он преступник, а, значит, должен понести наказание. Югослав Максим назвал его «морально гибким», тогда я не поняла, что имел ввиду этот мужчина с руками-кувалдами. Сейчас же мне его слова стали предельно ясны. Формально Дэниел всего-лишь умолчал о настоящих протоколах, на самом деле он скрыл улику, солгал полиции, моментально создал мошенническую схему, в которой я волей неволей приняла участие. Солнце зашло, а от реки повеяло холодом. Старинное здание, в котором находилось полицейское управление было видно из-за угла. Я ускорила шаг, от стресса казалось, будто я не иду вовсе, а парю и что ноги не касаются мостовой.

— Дина! — послышался знакомый голос, и я оглянулась. Позади меня показался черный мерседес, в котором сидел Иван. Он замедлился, начав двигаться вровень со мной.

— Как я рад вас видеть.

— Иван, простите, у меня очень мало времени. Может быть потом встретимся?

Мужчина не унимался, в темноте улицы его глаза из ореховых стали черного цвета.

— Давайте я вас подброшу? Куда вы торопитесь? В гостиницу?

— Спасибо, но я уже почти пришла.

Я неопределенно махнула рукой вперед. Не вовремя мне встретился мой новый знакомый. Все не вовремя. Между тем Иван прижался к обочине, включил аварийные огни и вышел из авто. На нем была черная спортивная куртка и джинсы. Одежда, как известно, может изрядно изменить образ человека, в этой Иван выглядел высоким, опасным и лишенным той интеллигентности, которая, как мне показалось в первые дни нашего знакомства, была ему присуща. Следующие его слова заставили меня замереть, как оленя при свете автомобильных фар:

— Не стоит идти в полицию.

— О чем вы?

— Я знаю, что у вас в сумке лежат протоколы по делу Анны Гельди. Знаю, потому что Даниел позвонил мне и сказал куда вы скорее всего направитесь. Дина, ваш поступок лишен логики. Неужели вы не понимаете, что можете и сами угодить в тюрьму?

Я посмотрела на него в упор и сказала:

— Говорят, что в швейцарских тюрьмах не так уж плохо.

— В любых тюрьмах плохо, — сказал мужчина с уверенностью в голосе, будто не раз бывал по другую сторону закона. Иван сделал шаг вперед, я в сторону. Если сравнить наши размеры, случись нам поиграть в догонялки, он меня конечно же поймает.

— Я предлагаю вам отдать мне эти бумаги по-хорошему. Вы получите за них достойное вознаграждение, а мир никогда не узнает о том, что они существуют. Поверьте, так будет лучше для всех.

Я упрямо покачала головой и поспешила к полицейскому участку. Иван больно схватил меня за локоть.

— Я закричу, — прошипела я.

— Мой начальник хорошо заплатил за эти протоколы, так что, Дина, будте добры, передайте их мне, — вежливый тон и улыбка сопровождались дулом пистолета, торчащим из куртки и упирающимся мне в бок. Я чувствовала, как мое сердце тяжело громыхает в груди. Казалось, вся улица должна его слышать. Страх сковал меня липкими объятиями, разум спешно пытался взвесить возможность быть застреленной на улице. Как назло, прохожих было не много.

— Вы меня не застрелите. — смогла, наконец, произнести я. Голос звучал приглушенно и хрипло.

— Может быть вы правы… А может быть нет. Но даже если вы уцелеете сейчас, что помешает людям моего начальника найти вас? Встать между ним и его коллекцией может только безумец.

— Что помешает его людям найти меня потом? Я — свидетель того, что протоколы существуют.

Иван наклонил мощную голову, от него исходил запах дорогого одеколона.

— Мое слово. Я поручусь за вас, а может и вовсе не доложу о сегодняшнем инциденте.