Последняя охота Серой Рыси

В другое время гигант-самец от этих шумных воплей просто впал бы в бешенство и принял бы их за вызов. Но теперь он бежал в самый дальний угол своего лабиринта. Отсюда было только два пути, но с обоих несся шум прямо на него. Поверх снежных бугров он внимательно взглянул на глубокие кедровые болота долины, где он предполагал обмануть всех своих преследователей. Снег был ему по самую грудь. Он был так глубок, что детей его покрыло бы с головой, никто из всего стада, кроме него самого, не отважился бы пройти эту толщу снега. Мужество вернулось к нему, но без осеннего воинственного задора. Прежде всего он позаботился о стаде. Собрав его, он повернулся, чтобы лицом к лицу встретить своих преследователей, с криками бежавших через лес прямо на него.

Когда дядя Адам, приблизившись на двадцать пять — тридцать шагов к сбившемуся в кучу стаду, увидел, что Властитель намерен поддержать свою репутацию и скорее вступит в бой, чем даст загнать себя в глубокий снег, он повел наступление с большой осторожностью. Уже защитник стада злобно топал своими огромными, щелкающими копытами, и огонь, загоревшийся в его глазах, говорил, что он ежеминутно может начать нападение. И дядя Адам остановился.

Лось, однако, не бросился в атаку, так как внимание его было отвлечено странными поступками людей, которые, перестав кричать, начали рубить деревья. Он с любопытством смотрел, как, быстро мелькнув в воздухе, топор бешеным ударом обрушивался на огромные стволы деревьев, как белые щепки далеко разлетались во все стороны. Все стадо, отчасти с любопытством, отчасти со страхом, широко раскрытыми глазами наблюдало за действиями людей. Вдруг одно из деревьев, поплыв в воздухе под холодным голубым небом, с треском рухнуло и загородило одну из тропинок, годных для бегства. Самки и молодые лоси в безумном ужасе отскочили прямо в снег. Только Властитель, широко раскрыв глаза от изумления, остался на месте и злобно фыркнул.

Еще минута — и второе дерево, ветвистое и толстое, упало поперек второй тропинки. Еще два последовали за ними, и теперь стаду были перерезаны все пути к отступлению. Гигант-самец, обладающий колоссальной силой и длинными ногами, конечно, мог бы проложить себе путь через эту преграду, но другие, чтобы добраться до безопасного лабиринта «зимнего двора», должны были сделать обход через глубокий снег, в котором они тонули.

Хотя лось теперь был загнан в тупик, дядя Адам не знал, что делать дальше. В нерешительности он срубил еще несколько деревьев, и одно из них упало так близко от лосей, что стадо вынуждено было потесниться назад, чтобы избежать удара падающей верхушки. Это показалось Властителю уже слишком дерзким. Никогда еще никто не заставлял его отступать. Стадо в ужасе бросилось прочь и уже через дюжину шагов безнадежно увязло в снегу. А лось-гигант закричал от ярости и бросился на своих мучителей.

Хотя снег доходил ему по самую грудь, сила и быстрота его были так велики, что поселенцы остолбенели от изумления, а дядя Адам, который стоял впереди всех, едва не погиб. Но, несмотря на свой великанский рост, дядя Адам повернулся и отскочил в сторону с ловкостью дикой кошки. Задержи его лыжи хоть на один миг, он пал бы под ударом и был бы растоптан, превращен в кисель. Видя, что дяде Адаму угрожает опасность, поселенцы взяли ружья на прицел. Но как ни был дядя Адам озабочен в эту минуту, и все же на бегу одним глазом уловил это движение и сердито приказал им не стрелять. Он знал, что делал, и был уверен в самом себе, хотя враг, фыркая, уже настигал его.

Животное оказалось способным сохранить этот невероятно быстрый бег лишь на расстоянии тридцати или сорока шагов. Неумолимая сила снега начинала сказываться даже и на его могучих сухожилиях, и быстрота его бега уменьшилась. Но ярость его, по-видимому, не остывала. Тогда дядя Адам, приноравливаясь к нему, тоже замедлил свои шаги, чтобы лось не бросил преследования. И погоня продолжалась. Но уже она становилась все медленнее и медленнее. Наконец оба остановились: дядя Адам всего футов на шесть впереди и гигант-лось, все еще ослепленный безумной яростью, но слишком изнеможенный, чтобы сделать хотя бы шаг вперед. Тогда дядя Адам тихо засмеялся и потребовал веревок. Лось брыкался бешено, толкал людей и дико фыркал. Но поселенцы были люди искусные и терпеливые, и Властитель Старого Согамаука был побежден. Скоро он лежал на боку, крепко связанный и беспомощный, как дитя индейца в своей переносной березовой люльке. Ничего не оставалось от его былой власти. Он мог только вызывающе фыркать. Но люди, взявшие его в плен, не отвечали на этот вызов. Связанного гиганта-лося доставили в поселок на больших дровяных санях, тащили эти сани те терпеливые лошади, которых он так презирал.

III