Последняя осень. Буря (СИ)

— Какая ранимая, — фыркнул он. — Я же не обижаюсь, когда путают Австрию и Австралию.

— Или презумпцию и преюдицию, — кивнула Маша, скрыв замешательство.

— Ага, — неуверенно отозвался тот.

Подождав, пока творения высохнут, они переместились в вожатскую. Студентки филологического одарили их недобрыми взглядами и, невпопад хмыкнув, продолжили орудовать тряпками. Широкие шкафы, две идеально заправленные кровати, чистая люстра и настенные светильники резко контрастировали с интерьером обычных спален. Отглаженные шторы почти доставали до блестящего линолеума. Маша и Леонид, как могли, повесили плакаты поверх голубых обоев.

Вскоре подтянулась съемочная группа. Динара, расправив складки на платье, протянула кулон.

— Как я выгляжу? — спросила она, когда Маша застегнула украшение.

— Отлично, — искренне похвалила та.

— Не забыть бы текст.

— Работаем с одного дубля, — грозно скомандовала Вика. — Посторонние, покиньте площадку.

— Она вжилась в роль, — удивилась Маша.

— Даже чересчур, — хмыкнула Динара. — Возмущается из-за каждой реплики, твердит что-то про диалоги. Ощущение, будто они «Титаник» повторяют.

— Поможете с галстуком? — сказал Кирилл, пригладив воротник белой рубашки.

К ним подскочила Вика, скороговоркой выпалила:

— Убери, будешь ближе к зрителю. Где девчонка с хлопушкой?

Маша пожелала Динаре удачи и ретировалась в комнату, отметив: «Кто-то воспринял проект слишком серьезно». Наедине с собой было некомфортно. Мысли, как ненужные вещи, спрятанные в дальнем углу кладовки, выбирались из глубин. Если бы кто-то озвучил тягостные думы, стало бы вполовину легче. Лишь пара человек из ее окружения могла безошибочно определить самые больные места. За размышлениями она не заметила, как пролетело время.

— Чего грустишь? — скороговоркой спросила вбежавшая Динара, на ходу раздеваясь. — Из-за Бортникова?

Она смешно запрыгала, натягивая штаны.

— Ага.

— Забей на этого торчка. Он загубит свою жизнь и умрет где-нибудь в канаве.

— Марк давно завязал, — по привычке возразила Маша, заступившись за бывшего парня.

— Так и поверила, — хмыкнула Динара. — У него зависимостей больше, чем извилин.

В горле запершило от запахов лака для волос и цветочных духов.

— Наверное, — сказала Маша с плохо скрываемой грустью.

— Ты его любишь? — охнула приятельница, присев рядом.

К ним заглянула Яна, позвала Динару. Та гневно махнула, повернулась к подруге:

— Не расстраивайся, ты достойна лучшего.

Через некоторое время Маша выползла из укрытия заметила Леонида, стоящего на лестничном пролете, и спросила:

— Ты куда?

— Хочу осмотреться. Пойдешь со мной?

Маша кивнула. Они поднялись на третий этаж.

Скудный свет едва проникал из немытых окон, ложился полосами поверх пожухлых книг, строительного и всевозможного другого мусора. Посреди хлама возвышались сломанное кресло и, по-видимому, укрытая белыми чехлами мебель. Со стен сыпалась краска. Маша поежилась то ли от холода, то ли от запустения. Облезлое помещение могло понравиться только любителям заброшенных построек и блогерам, снимавшим про паранормальные явления. Четвертый этаж был забаррикадирован, поэтому Леонид предложил спуститься. Внизу было сыро и темно. Обсудив увиденное, они сходили за верхней одеждой, аккуратно обогнули завалы и покинули здание.

Впереди расстилался лес, справа из-под снега продирались высокие заросли борщевика. Белые шапки, как перевернутые зонты, угрожающе качались. Там, где раньше резвились дети, суетились вожатые и случались первая любовь и верная дружба, теперь властвовала разруха. Клятвы, линейки, горн и знамя остались лишь в воспоминаниях. Жена ректора или он сам планировали подарить руинам вторую жизнь. Маша не оценила затею, ведь нынешние школьники скорее предпочли бы окончить курс по программированию или дизайну, создать инфопродукт и начать курировать учеников в соцсетях, чем месяц тухнуть в какой-то дыре. «Лучше бы сделали коттеджный поселок или базу отдыха, — размышляла она. — Рядом с городом мало подобного, пользовалось бы спросом».

Леонид, будто опытный охотник, склонился над сугробом.

— Что-то со следами? — озадаченно спросила Маша.

— Как строители добрались до четвертого корпуса? — поразмыслил вслух Леонид. — Дорожка ведет к выезду, других нет.

— Наверное, тропинка где-то подальше. За ночь присыпало.

Парень попытался обойти строение, но уже через несколько метров увяз по колено. Выбравшись из морозного плена, он принес швабру, найденную в хламе прихожей, отошел влево, затем вправо от крыльца. Деревянная рукоять щетки почти полностью погрузилась в снег.

— Кроме нас, тут никто не ходил, — подытожил Леонид.

— Вдруг они ушли вчера или позавчера? — возразила Маша.

— Вряд ли.

— По-твоему, Марк соврал? — ахнула она. — Зачем?

— Чтобы халявить, пока нет препода.

— Марк не такой.

— Уверена?

Маша поняла, что спорить бесполезно. Леонид точно не изменил бы своего мнения, а она была не настолько уверена в собственной правоте, чтобы пытаться переубедить упрямого парня. Оставалось лишь глупо перевести тему:

— Ты любишь зиму?

— Да, — приободрился Леонид. — На самом деле нет сезона, который бы мне не нравился. А тебе?