Последняя осень

Забрызгана крупно
                              и рубка, и рында,
Но румб отправления дан, —
И тральщик тралфлота
                                      треста «Севрыба»
Пошел промышлять в океан.
Подумаешь, рыба!
                              Подумаешь, рубка!
Как всякий заправский матрос,
Я хрипло ругался.
                            И хлюпал, как шлюпка,
Сердитый простуженный нос.
От имени треста
                          треске мелюзговой
Язвил я:
            «Что, сдохла уже?»
На встречные
                      злые
                              суда без улова
Кричал я:
                «Эй вы, на барже!»
А волны,
              как мускулы,
                                взмыленно,
                                                    пьяно,
Буграми в багровых тонах
Ходили по нервной груди океана,
И нерпы ныряли в волнах.
И долго,
            и хищно,
стремясь поживиться,
С кричащей, голодной тоской
Летели большие
                          клювастые
                                            птицы
за судном, пропахшим треской!

Июль 1961

Утро перед экзаменом

Тяжело молчал
Валун-догматик
В стороне от волн…
А между тем
Я смотрел на мир,
Как математик,
Доказав с десяток Теорем.

Скалы встали

Перпендикулярно
К плоскости залива.
Круг луны.
Стороны зари
Равны попарно,
Волны меж собою
Не равны!

Вдоль залива,

Словно знак вопроса,
Дергаясь спиной
И головой,
Пьяное подобие
Матроса
Двигалось
По ломаной кривой.

Спотыкаясь

Даже на цыпочках, —
Боже! Тоже пьяная…
В дугу! —
Чья-то равнобедренная
Дочка
Двигалась,
Как радиус в кругу…

Я подумал:

Это так ничтожно,
Что о них
Нужна, конечно, речь,
Но всегда
Ничтожествами
Можно,
Если надо,
Просто пренебречь!

И в пространстве,

Ветреном и смелом,
Облако —
Из дивной дали гость —
Белым,
Будто выведенным мелом,
Знаком бесконечности
Неслось…

1961

Сто «нет»

В окнах зеленый свет,
Странный, болотный свет…
Я не повешусь, нет,
Не помешаюсь, нет,
Буду я жить сто лет,
И без тебя — сто лет
Сердце не стонет, нет,
Нет! Сто нет!

Сентябрь 1961

Жалобы алкоголика

Ах, что я делаю, зачем я мучаю
Больной и маленький свой организм?
Ах, по какому же такому случаю?
Ведь люди борются за коммунизм!

Скот размножается, пшеница мелется,

И все на правильном таком пути…
Так замети меня, метель-метелица,
Ох, замети меня, ох, замети!

Я пил на полюсе, пил на экваторе —

На протяжении всего пути.
Так замети меня к едрене матери,
Метель-метелица, ох, замети…

Декабрь 1961

На берегу