Последняя Патриотическая (СИ)

- Вот, их Украина... Знаешь, в чем они ошиблись? - мудро понял Японец. - Не тот флаг подняли. Фашистский. Подняли любой бы другой - мы бы не устояли. Ты, что приехал? Флаг фашистский увидел! И также другие... Нашли мы письма у "укропов" после боя. Много писем, но я запомнил одно: Оксана Цыбенко, Днепропетровск, 4 "Б" класс. Письмо солдату на фронт: "...Убивайте их, русских, как можно больше. И детей их тоже убивайте. Потому что они вырастут, и будут бунтовать, как их отцы..." Откуда это у ребенка, ты, понимаешь? Кто ему это вложил? - спрашивает Японец меня одного. Другие только молчат. Их нечего спрашивать, они уже знают, откуда. - Они ведь и шли сюда за одним - убивать русских. Делать из них украинцев. И поэтому мы восстали - за право называть себя русскими. А я ведь не русский, и не был им никогда. Я - черкес, - гордится своей кровью шахтер. - Но мои предки служили Российской Империи. И я за Империю. За Царя. За Путина... Я до пятнадцатого августа не верил, что устоим. А после пятнадцатого россияне пришли, сразу много. Я понял тогда: "Теперь выстоим!" Надежда на русских только... Так это я про себя. А пацаны эти: Роща, Шаман, и другие... Они-то с каким сердцем теперь?!. Они ведь сюда шли с Украины, как русские. Думали, отобьются здесь, пойдут освобождать дальше своё Запорожье. Для них теперь все пути назад перечеркнуты...

Мы сидим в кругу стола, и уже с полчаса дрожит и пляшет на столе посуда.

- Аэропорт, - обрывает Мясник.

- Что там осталось? - каждую ночь смотрю я в небе это кино - цветные огни батарей.

- Что там может остаться... Тени на камне? - смотрит он прямо в глаза.

Мясник заходил в аэропорт в мае 2014 года. В первый штурм 26-го числа. Попал со всеми в ловушку Нового терминала, где с двух сторон их расстреливал кировоградский спецназ (будущие "киборги" аэропорта, от названия города Кировоград): из Старого терминала и с Метеовышки. А вдобавок подлетела украинская авиация: вертолеты и самолеты.

- ...При нас авиация начала на взлетку садиться. Оттуда - "укропы". Десант вышел, боеприпасы, оружие разгружают. А у нас ничего против них. Тогда-то и начался этот кошмар. Сначала "сушки" по нам отработали. Тогда мы с АГСа стали по самолетам бить. И что-то сделали, что они садиться на взлётку уже не смогли. Потом стали с неба "каруселью" вертолеты украинские заходить, и с двух сторон по терминалу ракетами бить. Мы всё в ход пустили: кресла свалили, диваны, банкоматы на бок переворачивали, чтобы закрыться. А они лупят и лупят. От здания щепки летят! Я трупами накрывался, троих на себя брошу, под ними лежу. Пройдет вертолетная атака - трупы дымятся, а тебя самого будто поленьями били, с головы до пяток трясешься... Я в тех "Камазах" не был, где "Восток" своих расстрелял. Это они вечером выходили уже после вертолетных атак, а мы в терминале так и остались группой прикрытия. Остались, а воевать уже не с чем. Все порасстреляно. А нас бьют и бьют, с вышки и со второго терминала, снайпера их совсем озверели. Надо чем-то отстреливаться, и ночью до мертвых своих поползли, патроны у них собирать... Мы ведь не потому оставили Новый терминал, оставили аэропорт, что побили нас там. Нет. Отбиваться нам было нечем. Если б хоть кто-нибудь привез нам оружие, никто бы тогда не ушел. Никто ничего не привез. Мы следующей ночью ушли. Пятнадцать человек нас там было - самых последних...

- Остался кто-то теперь?

- Я за себя только знаю.

...Вернулся из России Док. Сытый, довольный и без копейки в кармане. С ним еще семь человек россиян по контракту с Ордой отправила нам "1-я Интернациональная". Всех сразу в разведку. Вечером Ива и Док, готовят захват украинского танка. Сидят в комнате, решая, куда идти за добычей, в аэропорт или другие места. На столе только чай, и этот без сахара.

- Орда, угости, - заглядывает Ива в пустую кружку.

Старый достает свой запас, открывает фляжку, наливает полный стакан самогона.

- На двоих, Ваня, - предупреждает Орда.

- А, если нас завтра в разведке убьют, - начинает Ванька, и тут же - хлоп, полстакана в себя, а дальше едва слышно - сперло дыхание: - Всю жизнь будешь себя проклинать, что нам перед смертью пожадничал...

"Четвертые сутки пылают станицы..." Всё идет вразнос в "Беркуте". Болезнь морская - "синяя тоска", свалила экипаж и рулевого.

По-синьке сцепились Батон, Чоп и Щука. Один другого поймал на вранье и, на ему, крест в зубы:

- А ну, целуй, раз казак!

- С чего это?

- Потому что брешешь, собака!

- Не стану целовать!

- Бей его!

И драка: головы в одну сторону, папахи в другую...

...Столяр - макеевский ополченец. Мужик-работяга. Погибли родители, когда был ребенком, остался с тремя младшими сестрами. Пошел на работу, к своим тридцати годам отдал всех замуж, еще и с приданым, завел собственную семью. "Всю жизнь, не разгибая спины, - показывает он черные рабочие руки. - Я воевать пошел, потому что устал".

Утром на построении кто-то из командиров вновь: "Хватит пить!" Столяр, взятый за сердце, вышел на середину, в руке автомат стволом вниз:

- Я лично буду пьяным ноги простреливать!