Последняя подлодка фюрера. Миссия в Антарктиде

Протокол допроса № 1 немецкого офицера СС, назвавшегося Конрадом Нойманом

«Гауптштурфюрер СС цур зее (?) Конрад Нойман утверждает, что он командир п\л U-2413

Кавалер Рыцарского креста железного креста с мечами и бриллиантами, кавалер японского ордена „Восходящего Солнца“ 4-й степени, показал, что выполняет важное поручение командования, на вопросы о сути которого он отвечать отказался. Конечный пункт маршрута назвать также отказался».

Если Левински был просто парень недалекого ума, то Коммандер был настоящим чудовищем. Первое, что он сделал, — впаял Левински 5 суток ареста за неуставной внешний вид. И только потом отправил группу захвата. Наверное, он был бы хорош где-нибудь, где надо нагонять страх. Ну, надсмотрщиком в тюрьме, например. Он умел придавать своему голосу такие интонации, яркие, богатые, что впечатлительный человек мог уже сломаться от одной беседы.

— Ну, скажи, с-сука, скажи, сколько евреев ты лично убил?

Ройтер с Карлевитцем переглянулись. Они еще не знали, что на СС уже успели повесить всех собак.

— Ну, вообще-то, в мои обязанности как командира лодки не входило уничтожение евреев… Если бы входило, то, наверное, правильнее было бы начать с него. — Ройтер указал в сторону командира БЧ.

— Издеваешься? Что, твоя работа состояла не в этом?

— Моя работа состояла в том, чтобы топить корабли и суда противника, наверняка какая-то часть команды или пассажиров, или, может быть, сопровождающих груз была евреями, особенно в случае с США… Но точное число я не могу указать, по понятным причинам…

* * *

Лодка не могла выйти из порта без командира, но она не могла выйти из порта и по чисто техническим причинам. На стоянке ее запер американский крейсер. Оставалось действовать по инструкции. А инструкция предписывала в подобной ситуации самоуничтожение.

Зубофф, фактически приняв на себя командование, действовал как обычно. То есть четко, быстро, эффективно. Русские, как заметил Ройтер, достаточно хорошо приспособлены к критическим ситуациям. И приказ о самоуничтожении корабля старпом принял так же бесстрастно, как информацию компаса. Далее его мысли были сосредоточены на том, как это организовать наилучшим образом. Ясно было, что на таком расстоянии торпеды бесполезны Но эту операцию отрабатывали много раз еще на Балтике. 4 свиньи выгрузили из аппаратов, прикрепили к ним заряды и загрузили обратно. Одновременный выход + дистанционный подрыв обеспечивал практически 100 %-ное уничтожение обоих — и крейсера, и лодки.

Американцы не унимались. Через час они стали пытаться распилить входную дверь рубки дисковой пилой. Несколько человек с автоматами отправились в центральный пост встречать непрошеных гостей, остальные встали по тревоге и приготовились к моменту истины. И тут случилось нечто необычное. Русские, не сговариваясь, запели «Варяга». Команда, конечно же, скорее всего не знала стихотворения Рудольфа Грейнса из мюнхенской газеты «Jugend» 1904 года, но то чувство, с которым это пели русские, быстро передалось остальным. Бросалось в глаза то, что им совершенно неважно было, слушают ли их, разделяют ли их боевой пафос. Адресат здесь был не окружающие, а некто вне этой лодки. И не Ройтер вовсе. Это было как молитва богу войны, как боевой клич. Не было во всей команде двух людей, которые с такой пламенной силой ненавидели друг друга, чем эти двое русских, но то, что они, находясь в разных отсеках субмарины, вдруг почти одновременно запели одно и то же, впечатлило всех. Через куплет на повторах к ним начали присоединяться нестройные голоса, пытавшиеся повторить как можно точнее звуки чужого языка. Не пел только радист Функ. Он согласно инструкции до последнего вздоха выстукивал на волне 800 метров: «Альфа-Каппа-Нибелунг захвачен американцами альфа каппа нибелунг…» И вдруг — возможно, снова случилось чудо — через трескотню эфирных помех на этой мертвой волне вдруг донеслось: «Альфа-Каппа-Нибелунг — принято — сообщите ваши координаты…» Дальше пошел активнейший радиообмен. Если бы эти недоумки с углошлифовальной машинкой были чуть прозорливее, то как можно скорее срезали бы антенну. Но они были уверены — помощи лодке ждать неоткуда, а значит, и антенна — лишняя запчасть.