Последняя принцесса Нуменора

Но тут случилось что-то странное. Когда драконам оставалось долететь до замка последние два десятка метров, они вдруг отпрянули назад, их ряды смешались, а воздух огласился дикими, яростными криками. Язык драконов принцессе был неведом, но она поняла, что гигантские ящеры испытывают боль и исторгают вопли, совершенно не понимая, откуда эта боль взялась. Драконы вытягивали вперед уродливые складчатые лапы, сталкивались лбами, беспомощно хлопали крыльями, как перепуганные курицы. Они не могли прорваться к замку, как будто встретились с могучей препятствующей силой. Похоже, у замка тоже была защита. Измученные и злые, одичавшие от боли и собственного бессилия, драконы начали разлетаться в разные стороны. Они стонали, выли, извергали пламя, обжигая друг друга и беснуясь еще больше. Некоторые бросались в море, в надежде унять жуткую боль.

Когда угроза атаки миновала, Горудун медленно поднялся с колен. Его халат взмок на спине и плечах от пота, а всегда румяное лицо казалось посыпанным серым пеплом. Стемнело, в замке зажглись огни, все было как обычно. Хотелось быстрее забыть кошмарное нападение на дворец драконьего племени. Утомленные стояли они оба не в силах двигаться и даже разговаривать. Через некоторое время в зале появилась Горделия. Она не шла, а плыла по скользкому полу, величественная и спокойная.

— На тебе лица нет! — обратилась она к Горудуну, зрачки которого все еще были расширены от ужаса.

— Они улетели, — прохрипел он чужим голосом.

— Ты разве не знал? — удивилась старуха.

— Я не верил, — покачал головой Горудун. Губы Горделии скривились в усмешке. Во взгляде ее Мириэль увидела и торжество, и иронию, и презрение.

Ярон

В комнату старухи Горделии никогда не проникал солнечный свет — в ней не было окон. Это была крохотная келья, где едва помещались кровать и ее любимое кресло. Но здесь, как и в других комнатах замка, освещение появлялось чудесным образом. Стены, похожие на скалистые своды, спонтанно и гармонично, как может быть только в природе, искрились и сияли соцветиями кристаллов. Днем — по желанию хозяйки, призрачным, ледяным блеском, вечером — голубоватым лунным светом.

На кровати ничком лежала Лидия. Рубцы на ее спине ощутимо ныли, но знахарка обещала ей, что они затянутся без следа. Сильнее боли жгла молодую девушку обида на Ярона, который неожиданно оказался таким жестоким с ней, до сих пор внушающей людям только восхищение и любовь. Время от времени она поднимала голову и осматривалась. В этой ледяной пещере она чувствовала себя скованно и неуютно.

Сама Горделия полулежала в кресле, укутавшись пледом. Веки ее были прикрыты. Пятна слабого синего света на лице и руках придавали ей потусторонний вид. Казалось, она дремала. Это было единственное место в замке, где Горделия могла позволить себе расслабиться, и уже в течение многих лет чувствовала себя, как дома. В замке Горудуна было несколько потаенных уголков, о которых Ярон не знал. Ее убежище было одним из них.

Между тем, в хорошенькой головке Лидии вспыхивали и гасли один за другим планы отмщения.

— Нелюдь, — простонала она с ненавистью, — кто сможет одолеть тебя?

При этих словах Горделия открыла глаза. Она не спала. Давно уже ее мучила бессонница. Да и мудрено уснуть, если тебя терзают мрачные мысли, тяжелые догадки и предположения с тех пор, как в замке появилась принцесса Мириэль. Впрочем, догадки и угрызения совести были и прежде, но встречу с принцессой Горделия сочла роковой, судьбоносной, потому что догадки получили подтверждение. Необходимо было действовать. Предотвратить надвигающееся на них зло, по сравнению с которым налет драконов был сущей безделицей. Предпринимать что-то против Ярона рискованно и страшно. Но и медлить нельзя. Что ж…, в качестве первого шага, она — последняя из посвященных, избавится от груза тайн, который носила в себе долгие годы.

— Нелюдь. Ты угадала, Лидия, — голос ее прозвучал так глухо, что девушка вздрогнула.

— Я думала, что ты спишь.

— Я хочу рассказать тебе сказку на ночь, дитя мое. Но, если в какой-то момент ты утомишься, не стесняйся, спи в сладость. Только не прерывай меня.

Лидия замерла в молчании, обратившись в слух. Горделия поежилась в своем кресле, задумалась. Слова поначалу приходили с трудом, это было болезненно извлекать со дна сознания тяжелые воспоминания о минувшем, но слушательница ей попалась благодарная и терпеливая, и вскоре рассказ Горделии потек плавно и споро, перенося их обоих во времени и пространстве в удивительную страну Ориену — Страну Вечных Льдов.