Последняя принцесса Нуменора

А он и его супруга Этили должны были разыгрывать неведение перед Фаразоновскими приспешниками, которые следили за каждым их движением, за взглядами и выражением их лиц. Их ждали у Дориана, и сами они всей душой стремились туда, ведь они не видели сына с тех пор, как тот убежал с Лиэль. Ненавистных соглядатаев пытались отвлечь и изысканными винами, и эльфийскими яствами, но грубые солдафоны не могли по достоинству оценить ни то, ни другое, их научили подчиняться приказам. Тогда Этили решила разыграть спектакль, она созвала родственниц, служанок и других женщин дома, и все они жалобно запричитали о горестной судьбе Исилдура и Амандила. Женщины расположились в том же зале, где были люди Фаразона, и заплакали, запричитали, завыли, выражая скорбь по мужчинам рода, попавшим в беду и навлекшим на себя гнев короля.

Стражам порядка стало не по себе, но заставить женщин замолчать они не посмели, да и как прикажешь скорбящим матерям не плакать.

Заметив смущение врагов, Элендил сказал:

— Мне ничего не известно о странствующем рыцаре, скорее всего, он чужой на Эленне, почему же вы решили, что он повезет пленников в Роменну?

— Мы не собираемся что-то решать и о чем-то думать, это не наши заботы. Если Исилдур, девчонка и рыцарь не явятся в замок короля до завтрашнего вечера, Амандил будет казнён, Роменна оцеплена, а все её жители брошены в тюрьмы.

— Об этом упоминается в ультиматуме? — не дрогнул Элендил.

— Да, упоминается, — поморщился предводитель глашатаев, затыкая уши, чтобы не слышать заунывные причитания женщин. — Мы выполнили свой долг. А вы уж ищите рыцаря, где угодно!

Элендил и Этили перевели дух, когда эти четверо наконец-то покинули их дом. Как только опасность быть выслеженными миновала, они немедленно присоединились к заговорщикам. Элендил передал всем содержание ультиматума короля.

— Мы больше не можем мириться с тем, как обходится с нами король, — выступал Исилдур, — он не имеет права издеваться над древнейшим родом, указывать, что нам делать и как нам жить. Мы такие же уроженцы Эленны, как и другие.

— Умерь свой пыл! — попробовал урезонить его Элендил. — Если бы не твоя непростительная опрометчивая глупость, Амандил бы не оказался в ловушке! Ты навлёк гнев короля на всю Роменну, так изволь помолчать сейчас. Но недовольным ропотом откликнулась на его слова молодёжь Роменны.

— Отец, во имя чего мы должны терпеть оскорбления и унижения!? Нам нельзя рассчитывать на Фаразона. Он сейчас просто орудие в руках Саурона.

— Исилдур прав, — поддержала юношу принцесса. — Вы загнаны в угол, Элендил. Этот ультиматум предлагает тебе либо пожертвовать сыном и освободить отца, либо решиться на бунт — вызов, который Фаразон встретит ответным ударом, и пострадают все жители Роменны. На этот раз решение будет тяжелым. Тебе не уладить конфликта мирным путём. За художества Исилдура в храме Саурон мечтает сжечь его на алтаре. Беспощадная расправа ожидает и Лиэль. Так можешь ли ты заплатить Фаразону требуемый выкуп?

— Конечно, нет, — лицо Элендила исказила мука, — любой, кто посмеет поднять руку на моего сына, прежде встретит мой меч, даже, если это будет сам король.

— Тогда остаётся бунт — война против короля.

— Но мы обречены, нам не выиграть эту войну! — Элендил сжимал пальцы в кулаки, удрученный собственным бессилием. — Их в десять раз больше. Я знаю, роменцы, не задумываясь, отдадут свои жизни, защищая друг друга, свою свободу и веру в Валаров, и все мы будем брошены на алтарь Мелкора. А я всю свою жизнь заботился о том, чтобы сберечь невинных людей, преследуемых за веру. И что же, всё это только затем, чтобы потерять их всех сразу? Если погибнет наш род, то к кому обратятся те, кто не поддался сауроновской лжи, или те, кто вдруг прозреет, раскается и вспомнит об истинном боге? Не будет Роменны — не будет надежды….

Элендил опустил голову, слезы увлажнили его глаза, он был не в силах продолжать свою речь. Тишина повисла в комнате, тоска и отчаянье подкрались к сердцу каждого.

— Даже если мы проиграем, — внезапно раздался звонкий голос Лота, — это не значит, что надежда умрёт вместе с нами. Человек, который пал духом и говорит, что у него не осталось надежды, лжёт либо раздавлен сложившейся ситуацией. А вскоре глядишь, этот недавно безнадёжный порхает себе на новых крылышках! Борьба будет всегда. Если не мы, то другие будут противостоять Саурону, пока кто-то, наконец, не выкинет его за пределы Арды, вслед за его господином. Жаль только, что другие злодеи не замедлят занять его место…. Но это будет потом, а сейчас у меня, например, самые твердые намерения выиграть, и я думаю, что шансы на победу у нас велики! — беспечная улыбка Лота отразилась на других лицах, словно солнечный зайчик обежал присутствующих. Лицо Мириэль посветлело от радости, она видела эффект, который произвела на всех обезоруживающая вера Лота в победу.