Последняя принцесса Нуменора

— Ну, зачем ей врать, — раздраженно отвечал Шумми, — сказали тебе, придут они, значит придут. Не наводи тень на ясный день.

Буги думал: «Как всегда я нигде не нахожу понимания. К чему ей врать? Смешной вопрос. Чтобы не ударить в грязь лицом. Как же, сознается она, что ничего не вышло из ее колдовства. Кто же ее уважать будет? Ох, не увидеть нам больше их». — Так причитал Буги, наблюдая исподтишка за молодой колдуньей с хитрыми раскосыми глазами, которая жевала себе вишни и бесилась на празднике больше всех. Но мрачные ожидания Буги на этот раз не оправдались. Юниэр и Мириэль все-таки пришли в Грибной Рай.

Хлебосольные хоббиты тут же позвали их к столу, ломившемуся от яств. Местные музыканты дули в трубы и били в барабаны, а хоббиты плясали и водили хороводы.

— Никогда не видел столько довольных малышей сразу, — шепнул Юниэр на ухо жене. — Как ты думаешь, есть у них какие-нибудь проблемы?

— Ни проблем, ни хлопот! — радостно запели в ответ хоббиты, обладающие поистине великолепным слухом. — Добро пожаловать в Грибной Рай. Как же вы вернулись из Зачарованного леса? Расскажите, как там? — в устах хоббита этот вопрос звучал обыденно, как если бы вас спросили: «Приятно ли вы отдохнули у родственников вашей жены?»

Буги и Шумми обнялись с друзьями и поздравили их с возвращением.

— Запомните, — поучал Шумми, — деревья со светлячками по всей границе опасны, и больше никогда туда не ходите. Вызволить вас оттуда было куда труднее, чем справиться с нашим врагом.

— Так значит, вы одолели его самостоятельно?! Я всегда верил в хоббитов! Какой же ты молодец, Шумми! Как это случилось?

Шумми замялся, переступая с ноги на ногу.

— Ну…, мы не совсем сами управились… Нам, конечно, помогли немного… Точнее, за нас почти все сделали…. Если уж совсем откровенно, то, когда мы пришли, все уже было готово.

— Ты говори вразумительно, что же произошло?

— Одна ведьма, — ответил Буги вместо Шумми, — она этого проглота хвать за жабры, а потом длинным ногтем мозги ему вправила. И стал он безобидным корнеедом.

— Ты нас опять разыгрываешь, Буги? — засомневалась Мириэль

— А мне и подавно вас слушать забавно, — услышали они голос позади себя и, обернувшись, увидели Мудрену.

— Э… леди, — перестраховался Буги, — если я вас ведьмой назвал, то это любя. Я ничего дурного не имел ввиду.

Мудрена ответила снисходительной усмешкой. Она внимательно изучала Юниэра.

— Я вижу союз двух великих сердец,

Скажи, нуменорец, кто был твой отец?

Юниэр пришел в замешательство, откуда ей знать, насколько труден для него этот вопрос. Он был уверен, что никогда не встречал ее раньше.

— Поскольку мы не знакомы, леди, позвольте сначала представиться. Мое имя Юниэр, а это моя жена — Мириэль. Как зовут вас, скажите, если хотите?

— Где как, ну, а тут Мудреной зовут, — она улыбнулась и протянула руки к белому щенку, тот сразу затявкал и завилял хвостом. Он почти вырвался из рук Мириэль и прыгнул к Мудрене.

— Ну, что ж, расскажи мне, пропавший бесенок,

Где ты побывал и кого повстречал,

Что кушал мой толстый мохнатый волчонок,

Кого испугался и где ночевал?

— Простите, мы не знали, что это Ваш щенок, — сказала Мириэль с досадой. Мудрена ей сразу не понравилась. Во-первых, она не сводила глаз с ее мужа, во-вторых, забрала щенка.

— Я даже успел подарить его своей жене. Но ничего, хорошо, что мы его прихватили.

Мудрена опять впилась в Юниэра долгим проницательным взглядом, потом она вернула щенка Мириэль и голосом, не допускающим возражений, сказала:

— Отдать его вам для меня не потеря,

Ты право имеешь на этого зверя.

Маленького волчонка окрестили Олвиком — подаренным дважды. С тех пор Мириэль не расставалась с ним.

Друзья праздновали вместе с хоббитами день освобождения от врага и пели гимны благополучным дням без приключений, так как все хоббиты уверены, что приключения привносят с собой в жизнь не разнообразие, а безобразие, и без них куда спокойнее жить

Звезда

Что-то было не так. Жизнь среди хоббитов не радовала Мириэль. Но не они были тому виной, а колдунья. Ей рассказывали, как Мудрена восемь дней не спала, медитировала и охраняла их от чар Горудуна. Им-то с Юниэром казалось, что они провели в Зачарованном лесу не больше суток. Она должна была чувствовать благодарность к Мудрене, но не могла себя заставить быть хотя бы просто дружелюбной, так как заметила, что странная девушка заглядывается на ее мужа, а Юниэр проникается по отношению к ней все большим интересом. Он почти перестал подходить к Мириэль и разговаривать с ней. Зато подолгу беседовал с Мудреной, с жадностью поглощая каждое слово ее птичьей речи, которую Мириэль терпеть не могла. Измученная подозрениями принцесса не выдержала и высказала Юниэру свои соображения.

— О чем это вы разговариваете, если не секрет? Что она напела тебе? Ты за ней так и вьешься!

— Мирэ! — присвистнул Юниэр. — Ты что ревнуешь? Напрасно, милая. Ты бы лучше сама послушала, что она рассказывает. Мудрена многие вещи видит насквозь. Да и то, что она говорит, мне близко. Мы мыслим одинаково.

— Просто она тебя околдовывает. Говорят же хоббиты, что она на мозг действует.