Последняя река

Рано утром мы стали собираться в путь. На одну из жерлиц попался большой плоскоголовый сом Sorubimichthyc planiceps, совершенно неправдоподобное создание, как, впрочем, и многие другие рыбы бассейна Ориноко. Его нижняя челюсть, не знаю уж почему, похожа на лопаточку и выдается далеко вперед. У родственных этому виду Sorubim наоборот — верхняя челюсть лопаточкой выдается над нижней. Часть сома мы съели сразу, часть припасли для второго завтрака, хорошенько прожарив; голову заспиртовали. Сегодня мы собирались двигаться не спеша, высматривая по пути анаконду.

Над рекой носились водорезы, цапли статуями стояли по берегам. Мимо, кувыркаясь, прошли речные дельфины. Только лодка вышла на первый плес, как Матеито повернул голову, указал подбородком на громоздившийся у самого берега топляк и прошептал:

— Супаи!

Приглушив мотор, мы свернули туда.

В самом деле! Толстое бурое тело с круглыми черными пятнами на боках обвивало сухие серые ветви и лоскуты почерневшей коры. Размеры немалые, если подходить с умеренными запросами. Мы видели метров около трех, а сколько скрыто под водой? Голова и полуметровая шея торчали горизонтально из развилки примерно в двух метрах над землей. Когда встречаешь змею в такой обстановке, чрезвычайно трудно определить ее размеры. Догадки, как правило, оказываются ошибочными, и чаще всего ошибаются в сторону преувеличения, до пятидесяти процентов и больше. Только специалисты склонны преуменьшать…

— Ничего анаконда, — отметил Фред. — Хотя крупной ее не назовешь. Вполне возможно, это та самая, чей след мы видели вчера. А ты что это взялся за дробовик?

— Как что? Хочу добыть экземпляр для коллекции.

— Анаконду надо бить из винтовки, тогда не испортишь кожу.

— Из твоей винтовки можно разве что добить ящерицу, которая уже сидит в сачке, — ответил я. — Твоя неизлечимая любовь к этой мухобойке приведет только к тому, что первый же экземпляр уйдет от нас. Ладно, если непременно нужна пуля, я к вашим услугам.

И я поменял двустволку на штуцер.

— Это уж чересчур, — продолжал спорить Фред. — Во всяком случае, не стреляй в голову. Она нужна для коллекции.

— Не бойся, при таком калибре можно и в шею стрелять, — успокоил я его. — Найди-ка веревку покрепче, Карлос Альберто. Честное слово, обидно будет упустить такого славного ужа.

— Сперва надо причалить и приготовить аркан, — предупредил мой коллега. — Как бы уж не начал отбиваться, когда мы возьмем его в оборот.

Карлос Альберто спрыгнул на берег, держа наготове аркан; Матеито обмотал другой конец веревки вокруг толстого дерева. После этого я прицелился в змею, на две ладони ниже головы, и выстрелил. Надо отдать должное предусмотрительности Фреда. Как только прозвучал выстрел, анаконда чрезвычайно оживилась. Правда, живость ее была весьма беспорядочного свойства, что вполне понятно, ведь пуля перебила ей позвоночник. Голова и шея, можно сказать, уже умерли, тело же бешено билось, ломая толстые сучья и сотрясая всю палисадас. Хорошо, что Карлосу Альберто удалось набросить петлю на шею анаконды, не то роскошный экземпляр мог бы плюхнуться в реку, а тогда ищи-свищи. Напрягая все силы, мы удержали змею и мало-помалу разжали ее кольца. Хвост снова и снова обвивался вокруг бревен, того и гляди, захватит кого-нибудь из нас и стиснет как следует! Разумеется, выстрел убил анаконду, но она такая длинная, что весть об этом далеко не сразу дошла до всех частей мускулистого тела. Мы провозились не меньше часа, прежде чем сумели наконец вытащить змею на берег и растянуть ее для измерения.

— Шесть метров шестнадцать сантиметров, — объявил Фред. — Хвастаться нечем, но как сравнительный материал годится. Ладно, теперь снимем кожу.

Эта работа заняла у нас почти полдня. Голову отделили и тщательно препарировали. Кожу сняли, очистили от жира, натерли солью и повесили в тени сушиться. Потом мы ее свернем мездрой наружу, а в следующем лагере будем сушить дальше. Остаток дня мы решили посвятить сбору рыб для коллекции и пополнению наших запасов провианта. Фред и Карлос Альберто отправились с ружьями в лес, Луис и Матеито пошли удить рыбу. Я несколько раз забросил накидку и выловил изрядное количество мелких рыбешек. Aphyocharax с радужной чешуей и кирпично-красными плавниками; самые крупные — в половину моего указательного пальца. Thoracocharax — этакие прыткие серебряные монетки; они способны пролететь по воздуху полтора метра: это в двадцать раз больше их собственной длины. Roeboides — словно лещ в миниатюре, но с зубоподобными бугорками вдоль челюстей снаружи. Astyanax, Monkhausia, Tetragonopterus — названия, интересные только ихтиологам и аквариумистам. Для большинства людей это просто набор букв, для знатока — символ упоительной красоты.

Были тут и сомы. Шипоносные, с острыми кинжалами в грудных плавниках, Pimelodus и Pimelodella. Пухлые панцирные сомики с широкими плавниками веером и тонюсенькие панцирные сомики с длинными острыми плавниками. Паразитический сомик Vandellia plazaii, который селится в жабрах своих крупных родичей и сосет из них кровь.