Последняя роза Шанхая

Моими посетителями были китайцы, и многих из них я знала: молодых людей в отглаженных пиджаках и брюках, современных девушек в кожаных туфлях и облегающих платьях, толстобрюхих бизнесменов, которые совсем недавно удвоили свое богатство каким-то сомнительным способом, архитекторов в очках, получивших образование в западных университетах и даже мистера Чжана, гангстера, имевшего привычку крутить в руке складной нож. Сюда также приходили националистские перебежчики, прислужники японцев, анонимные наемные убийцы и коммунистические шпионы.

Все они посещали мой клуб по своим причинам, но мне хотелось думать, что они желали послушать джаз, иностранную музыку любви и страсти, которую пуритане осуждали, как эротичную и пошлую, а также вальс и танго, высмеянные традиционными стоиками, как нечто аморальное и непристойное. И самое главное, у них у всех были деньги. Ибо развлечения в моем клубе были не из дешевых: час пребывания стоил дороже, чем обед для многих семей, а выпивка – больше, чем недельная зарплата для многих рабочих. Но как еще в поверженном Шанхае, где многие предприятия закрылись, свирепствовали болезни, на улицах происходили ежедневные перестрелки, обезглавливания и убийства, можно было почувствовать себя живым, кроме как танцевать и петь со всей душой?

Я постукивала ногой по тиковому полу и слегка покачивала бедрами и руками, чтобы никто не заметил. Я обожала джаз и любила танцевать, но являясь владелицей ночного клуба, я научилась проявлять огромную сдержанность в своей страсти, чтобы избежать нежелательных приставаний. Поэтому я никогда не пела, не напевала себе под нос и не танцевала одна на танцполе.

Посетители выкрикивали мне:

– Добрый вечер, мисс Шао.

– Вы прекрасно выглядите, мисс Шао. Где мое любимое виски, которое вы мне обещали?

– Вы уже получили мое бренди, мисс Шао?

Я приняла позу, демонстрируя красивую фигуру, которая притягивала взгляды и помогала посетителям тратить больше денег. Будучи молодой женщиной, владеющей бизнесом в мире, где правили мужчины, я научилась сохранять баланс, одновременно привлекая внимание посетителей и ненавязчиво отталкивая их. У меня хорошо получалось создавать впечатление доступности, не поощряя их заигрывания.

– Разве вы мне не доверяете? Конечно же, я достану алкоголь. Скоро, очень скоро.

Затем, кивнув группе отдыхающих за столом и помахав танцующим на танцполе, я села у барной стойки. При мерцающем свете я посчитала бутылки на полках. Шестнадцать. Это все, что у меня осталось. Включая дешевое местное рисовое вино, немного газировки и остатки джина. Этого хватит на три, самое большее, пять дней. После чего у меня не останется запасов, а на рынке уже несколько месяцев назад закончилась газировка, сорговое вино, пиво, джин и все виды виски.

В прошлом году дела в моем ночном клубе стали ухудшаться, и я надеялась поддерживать свой бизнес за счет продажи алкоголя. Теперь я не знала, что делать. Я никогда не представляла, что мне придется столкнуться с такого рода проблемами. Три года назад, до войны, я считалась самой богатой наследницей в Шанхае благодаря наследству, оставленному моей матерью, и я никогда не думала, что стану управлять джаз-клубом, поскольку такие как я не были рождены для работы. Но японцы разбомбили город, а трусливая националистическая армия не смогла нас защитить. Одержавшие победу, жадные японцы захватили город, заморозили мой банковский счет и конфисковали состояние моей семьи. Я стала бедной – я была ошеломлена. Я никогда не думала, что мне придется работать, но, чтобы выжить, мне пришлось научиться зарабатывать деньги.

Доведенная до отчаяния, я отказалась от своих планов поступить в колледж и обратилась к своему двоюродному брату, бывшему акционеру этого в то время обанкротившегося джаз-клуба. Я продала свои драгоценности, приобрела по дешевке этот бизнес и облачилась в длинное, облегающее платье с разрезом до бедра. Я научилась умножать двузначные цифры в уме. Я носила в своей сумочке светло-розовую приходо-расходную книгу, чтобы отслеживать ежедневные расходы. Когда я сталкивалась с похотливыми мужчинами, которые любили распускать руки, я редко кричала, вместо этого изобрела игру на выпивку и часто составляла им компанию, чтобы подстегивать их тратить деньги на алкоголь. Этот клуб, этот бизнес был всей моей жизнью.

Оркестр закончил играть, и толпа, покачиваясь, покинула танцпол, устремившись к бару и ко мне. Поднялась волна стонов.

– Что? Бренди нет? Идем в «У Киро».

«У Киро», ночной клуб Сассуна, тоже обслуживал местное население. Это был один из многих конкурентов, с которыми я сталкивалась, среди них несколько дискоклубов во Французской Концессии, которые завлекали посетителей экзотическими русскими танцовщицами, и дюжина небольших местных клубов с низкой входной платой.

Я взяла стакан с барной стойки.

– Кто хочет сыграть в игру с выпивкой?

– Простите, мисс Шао. Нам нужны хорошие виски и бренди, – ответил мистер Чжан, гангстер, крутящий в руке нож.

– У меня есть бренди.

– У вас уже месяц как нет хорошего алкоголя.