Последняя рукопись

– Так проходят недели. И наступает момент, когда влечение становится настолько сильным, что ему уже недостаточно просто думать о ней или прикасаться к ее вещам. Он должен обладать Аполлиной. Тогда он решает перейти к действию. Но он не спешит, он наблюдает, размышляет. Он не собирается действовать здесь, в центре, это было бы слишком рискованно, слишком ограничен список лиц, вызывающих подозрение. Нет, он ждет, когда девушка поедет на День Всех Святых к родителям, в Сен-Жерве. Он терпелив, осторожен. Напав там, спустя несколько месяцев после своего вторжения, он напустит туману и все запутает.

Вик сунул в руки директору пустой футляр от компакт-диска.

– Человек, которого я ищу, регулярно заходил в эту комнату. Вы сказали, что золотая цепочка пропала в июне. Если вы тогда не заметили серого «форда-мондео», возможно, он ездил на служебной машине? Или приезжал от случая к случаю? Врач-специалист? Преподаватель музыки? Подумайте, господин Левьель, и скажите мне, кто это может быть.

– Не знаю, я…

Он умолк и задумался, приложив кулак к губам.

– …Впрочем, да. Одна небольшая фирма по ремонту и уборке приезжала сюда по нашему вызову с середины мая до середины июня.

– Пожалуйста, поподробнее.

– Прошлой зимой мы обнаружили протечки и сделали частичную замену крыши. Оставалось немного подштукатурить и перекрасить некоторые комнаты. В том числе комнату Аполлины. Я… Мне и в голову не пришло рассказать об этом полицейским из Аннеси, это было перед летними каникулами, и…

– Название фирмы?

Левьель знаком пригласил Вика следовать за ним. Они быстро пошли по коридорам.

– «Деламбр Деко». Их было двое. Один тощий, другой гораздо более плотный, лет сорока, – он мог бы, вероятно, походить на человека с вашей фотографии. А еще…

– Что еще?

– На нем действительно была бейсболка, если память мне не изменяет. Именно он занимался комнатой Аполлины. Помнится, не очень разговорчивый, скорей, даже замкнутый. Но делал все быстро и хорошо. Я договорился, чтобы он при случае поработал у меня в доме, частным образом. Он оставил мне свои координаты.

В кабинете руководитель центра порылся в ящике письменного стола, вытащил какой-то листок и протянул Вику. Фамилия и номер мобильного телефона. Теперь их Живодер имеет имя: Феликс Дельпьер.

Сыщик поблагодарил директора и почти бегом покинул учреждение. Оказавшись в салоне своего автомобиля, он включил дворники, чтобы очистить ветровое стекло от слоя снега, и позвонил Вадиму:

– Это Вик. Думаю, он у нас в руках.

19

Феликс Дельпьер, сорока двух лет, жил на возвышенностях Айон-Левьё, в захолустье, расположенном в массиве Бож, в полутора десятках километров от Шамбери.

Сидя в своей машине на паркинге департаментской дороги D206, Вик нескончаемые четыре часа ждал коллег. Чтобы согреться и растопить снег на ветровом стекле, он то и дело включал и выключал двигатель. Здесь, на обочине раздолбанной горной дороги, за три дня до Рождества, он казался себе одиноко стоящим на побережье менгиром. Он подумал о жене, которая, несмотря ни на что, тоже переживала, о Корали, которой придется нести на своих хрупких плечах тяжесть разрыва родителей.

Он надеялся только на то, что она не станет хуже учиться, не собьется с пути в бескрайнем пространстве свободы, которую дает лицейская жизнь. Все представлялось ему таким сложным. На покрывавшем стекло слое грязи он пальцем вывел: «Ничтожество». Вик – ничтожество… Была ли жалость во взгляде, брошенном на него дочерью возле лицея? Кем она его считала? Ничтожеством? Он горько вздохнул, и от теплого воздуха буквы на стекле исчезли.

В зеркале заднего вида замелькали четыре пары фар, с перерывами, вираж за виражом, пропарывающих ночную тьму. Автомобили на зимней резине, среди которых была и «скорая», приближались на средней скорости. Из одной выскочил Морель и пересел к нему в машину. Он отлично экипировался для сильных морозов: плотная черная шапка, наглухо застегнутая куртка, меховые перчатки. Они последними в колонне тронулись по ледяной дороге, больше напоминающей каток.

– Долго же вы!

Морель зубами стянул перчатки и выложил на руль фотографию:

– А вот и наш Живодер. Прекрасный экземпляр, как видишь…

У Феликса Дельпьера был высокий лоб, обрамленный пучками черных волос, торчащих в разные стороны, как пальмовые листья. Глаза, разделенные тонкой переносицей, представляли собой два идеальных круга, защищенных густой щеткой ресниц. Теперь Вик хорошо понимал, что имел в виду директор института, назвав его замкнутым. У Дельпьера был вид человека, выросшего в подвале.

– Из конторы только что поступила информация. У них есть досье на Феликса Дельпьера, он уже имел проблемы с правосудием. Дело семилетней давности, но мы им не занимались.

– Кто его вел?